Результаты

[friend|mission]

Поздравляем всех с окончанием феста!
Спасибо участникам за прекрасный контент и читателям, надеемся, вам было интересно.

Результаты по общему количеству баллов:

По местам

По местам:

баннеры участникам - команда Стива

баннеры участникам - команда Баки

В комментариях можно просить авторов о деаноне
Ещё раз всем спасибо за участие!


Кто хочет результаты в цифрах — сюда.

@темы: организационное

---

голосование

[friend|mission]

Правила голосования:
▸ голосование проходит в комментариях к этому посту;
▸ участники и читатели голосуют за три работы (текст/перевод/арт/клип/коллаж);
▸ ▸ участники не могут голосовать за свою команду;
▸ ▸ в голосовании не могут принимать участие пользователи без дневника и с датой регистрации позже 6 мая 2014;

▸ голоса распределяются по местам — первое — 3 балла, второе — 2, третье — 1; количество баллов суммируется.
формат голосования:
1. team xxx — название работы
2. team xxx — название работы
3. team xxx — название работы

Названия работ приведены в таблице ниже.

▸ набравшая большее количество баллов команда побеждает.
▸ голосование проходит с 11. 07. 2014 по 17.07.2014

Список работ.

Команда Стива	Команда Баки
Симуляция боли (Стив/Баки, PG-13, ангст, 2 106 слов)	косплей (фем!Баки, фем!Стив)
Никаких проблем! (арт, Баки/Стив)	Стёртые имена (Стив/Баки, PG-13, ангст, 2 035 слов)
Своим чередом (Стив/Баки, Сэм Уилсон, PG, драма, 2 563 слова)	If only gods can help? (Баки Барнс, Стив Роджерс, джен, hurt/comfort, G, 2 019 слов)
Dead End (Крис, Себастьян, PG, AU, драма, 3 206 слов)	Выбор (Баки Барнс, Стив Роджерс, PG, драма, 2 031 слово)
Только время знает (Стив Роджерс/Баки Барнс, PG-13, AU в каноне (пост!ЗС), 8 600 слов)	Течение времени (коллаж, 2 шт.)
Далеко от пристани (Крис Эванс/Себастьян Стэн, PG-13, AU, романс, 5 785 слов)	Тайное оружие (Стив/Баки, PG-13, юмор, экшн, 2 180 слов)
Осознанная необходимость (Баки/Стив, PG-13, AU, драма, 3 202 слова)	Мадам Себа (Крис/Себастиан, NC-17, RPS AU, PWP, романс, ~2 300 слов)
let me be your shield (арт)	Rain Fire Upon Them (арт)
Грани (арт)	Subjugation (Баки Барнс, Стив Роджерс, G, джен, hurt/comfort, 2 066 в слов)
Хорошее становится великим (арт)	Хорошая жизнь (восстановлено) (Стив/Баки, PG-13, драма, 6 648 слов + арт)
Держи глаза открытыми (Стив Роджерс/Джеймс Барнс, PG, romance, road story, 5 522 слова)	В оперативных целях (Джеймс «Баки» Барнс/Стив Роджерс, R, романс, ER, 4 248 слов)
Коготь Мунина (Стив, Баки, PG, экшен, AU, 3 705 слов)	Семнадцатый (Баки Барнс, Стив Роджерс, R, экшн, романс, около 8 000 слов)
Занимательная география с Баки Барнсом (Стив, Баки, G, романс, закадровая роуд-стори, 2 021 слово)	Ритуал (арт)
Новая Америка (арт)	Give my all for you (Баки Барнс, Стив Роджерс, 2 059 слов, PG-13)
A Little Help (Стив/Баки, Сэм, ангст, 2 007 слов, G)	A Little Help (арт)
Детали (Стив, Баки, Сэм, Наташа, PG, пост!ЗС, экшн за кадром, юмор, 2 672 слова)	Идём смотреть на звёзды (арт)
Живи. Умри. И снова (Крис Эванс|Себастьян Стэн, PG, RPS AU, экшн, драма, пре-слэш, 3 427 слова)	Если я расскажу тебе, будешь ли ты слушать? (Стив/Баки, G, AU, ангст, 2070 слов)
Точка отсчета (Баки/скинни!Стив, пре-слэш, PG-13)
Четвертое июля (Стив, фоновое Стив/Баки, ангст, АУ, PG-13)	Only you (Баки/Стив, кроссовер с OUAT, R)
The Fall (Стив/Баки, 3 203 слова, пре-слэш, PG-13)	Снова и снова (арт)
Heat and Iron (арт)	Roads (клип)
Fireside (When you're losing and your fuse is fireside) (Стив, Баки, Мстители, 4 653 слов, ангст, PG-13)	Спасенный из пламени Баки/Стив, экшн, hurt/comfort, 2 836 слов, PG-13
Двери лица его (Стив Роджерс, Баки Барнс, 4 000 слов, ангст, фантастика, PG-13)	That`s the target (арт)
Живой (Баки/Стив, Мстители, драма, ангст, 3 416 слов, PG)	Встретимся в баре (арт)
Человек, спящий во льдах Стив, Баки, Мстители, AU, фантастика, кейс-фик, G	Наш затянувшийся холод (Однажды во сне) (Джеймс "Баки" Барнс/Стив Роджерс, 3 680 слов, AU, ангст, PG)
	Переправа (Стив/Баки, Воющие Коммандос, 2 802 слов, ангст, романс, PG-13)
Если наступит Конец Света (Стив/Баки, 4 287 слов, AU, PG-13)

@темы: организационное

---

[friend|mission]

Основная выкладка работ завершена!
Огромное спасибо авторам работ и всем, кто читал и комментировал. Надеемся, что всем на фесте что-то да приглянулось.
Осталась последняя часть — голосование. Завтра ожидайте сводной таблицы по работам и поста для голосования!

@темы: организационное

---

внеконкурс

[his mission]

Название: Слишком опасен
Автор: team steve
Пейринг/Персонажи: Капитан Америка/Зимний Солдат; Стив/Баки
Размер: 6 333 слов
Жанр: Drama
Рейтинг: PG 13
Тема: That Is the Target
Краткое содержание: Стив уверен, что Зимний Солдат вспомнил его. Что Баки жив. Кажется, он остался единственным, кто в это верит. Особенно, когда Зимний Солдат начинает убивать всех на своём пути. "Не брать в плен, убить на месте, слишком опасен" - именно такой приказ получает Капитан Америка по поводу Зимнего Солдата.

Стив стоял на мосту и готовился, раз за разом прокручивая в голове ситуацию.
«Не нарушай тишину ни внутри себя, ни снаружи». Этим словам уже очень много лет. Когда-то давно их произнёс самый дорогой для Стива человек, сказал, чтобы помочь тому справиться с собой. Теперь эти слова должны были помочь Стиву справиться с тем человеком.

- Ты слишком наивный для этой работы, Стив, – говорила Наташа.
Возможно это и так. Возможно. У него не было времени, чтоб пережить свои идеалы, не было времени, чтоб обтесаться, зачерстветь хоть немного. Ему девяносто пять, он всё ещё молод. Ему девяносто пять и он всё ещё не знает, как быть без Баки.

***
- Он там будет, ты уверен, что готов? – голос Сэма сбоку.
Стив не стал поворачиваться и коротко кивнул.
- Ты понимаешь, что придётся его убить? – всё тот же голос не давал снова окунуться в воспоминания, не давал подробнее рассмотреть лицо, которое невозможно забыть, не давал поговорить с другом ещё раз, пусть и всего лишь в своей голове.
- Да, Сэм, я готов. – Стив дёрнул плечом и вернулся из своей юности в Нью-Йорк двухтысячных. – Я готов идти туда, готов сражаться с каждым, для этого же меня сделали, не правда ли? Это же моя великая цель, спасать государство, которого не существует. – Стив нахмурился и не стал продолжать, не стал говорить, что до сих пор чувствует себя потерянным тут, в новом мире. Не стал напоминать, что к убийству лучшего друга, который только сейчас снова стал живым, к такому он не мог приготовиться заранее, и теперь ни в чём не уверен. Какой смысл вообще озвучивать всё это, никому не станет легче. Они идут спасать мир, как бы глупо это ни звучало, а Стив, Стиву просто необходимо снова стать символом нации, сильным и непобедимым Капитаном Америка. Без права на сомнения, без возможности сделать шаг назад.
Стив резко развернулся лицом к Сэму:
- Пойдём, снесём уже Гидре все её головы.

***

Шум двигателей, дорога, руки на коленях сжаты в кулаки. Стив всё ещё продолжал смотреть в пустые не узнающие глаза Барнса и резкое «ктотакойбаки» стучало в голове рваным ритмом.
К засаде никто не был готов.
Сэм рассуждал в пустоту о необходимости доработать крылья и о том, куда сначала стоит заехать, Наташа делала вид, что слушает этот монолог, только иногда переключала музыку в магнитоле по непонятному никому алгоритму. Именно она и отреагировала первой, ударила по тормозам и увела машину в занос.
- Парни, дорога перекрыта. Если … - резкий взрыв почти под самыми колёсами опрокинул автомобиль на бок, изрядно расшвыряв пассажиров по салону.
Наташа кашляла от едкого дыма, Сэм ворочался рядом, значит, все живы. Стив выбил щитом заднее стекло:
- Быстро за мной.
Мелкой дробью выстрелы по кузову, где-то визги тормозных колодок и крики людей. Звуки заполняли собой всё пространство, острые, как битое стекло и пахнущие палёной резиной. Стив пытался закрыть щитом себя и двоих напарников, и отступить хоть к какому-то укрытию. Ещё один взрыв, прямым попаданием их машину подбросило в воздух и швырнуло в ноги, почти сбив троицу. Чёрное покорёженное железо жарко горело, распространяя удушающую вонь. Наташа неожиданно хмыкнула и рывком вынырнула из-под руки куда-то в бок, в дым, в звуки выстрелов. Сэм быстро перекатился в другую сторону и скрылся в нагромождении брошенных машин. Освобождённый Стив побежал, прикрываясь щитом, вперёд, к неизвестному стрелку.
Осколки стекла противно хрустели под подошвами кед.
- Так и не доехали переодеться, - чертыхнулся Стив набегу. Хорошо хоть щит в последнее время постоянно таскал с собой.
Осмотревшись по сторонам, Стив запрыгнул на капот ближайшего автомобиля, прекрасно отдавая себе отчёт, что становится слишком заметной мишенью.
Стрелок должен быть где-то здесь.
Есть.
Снова он. В принципе, это было ожидаемо, кого ещё могут послать убрать Стива и Наташу с дороги. И Сэма, они же теперь знают про Сэма.
Стив выбросил все мысли из головы и сосредоточился на главном. На стрелке. На Зимнем Солдате.
Какой, к чёрту, Баки.

***

Утро было пасмурное и ветреное. Стив стоял на крыльце и делал вид, что пьёт кофе. Очередной домик очередного пригорода. Очередная база Гидры неподалёку.
Наташа с Сэмом должны были сегодня вернуться от Старка, тот обещал какие-то новые детали для их костюмов, говорил, что ребятам точно понравится.
Никого нет рядом. Кажется это первый раз после нападения на Фьюри, когда Стив надолго остался один. Можно притвориться, что он менеджер среднего звена, радуется выходному, никуда не торопится и в целом доволен жизнью. Неспешное утро за чашкой остывшего кофе.

Резкий хруст сбоку моментально выдернул Стива из фантазий. Ещё не успев развернутся, тот уже бросил на звук чашку и попытался выкатиться из кресла под защиту двери. Нападения не последовало. Стив уже было решил, что пора походить к Сэму на групповые занятия и подлечить нервы, как за углом дома раздался грохот падения чего-то явно тяжёлого.
Стив нахмурился. Не было слышно ни звука подъезжающей машины, ни шагов. Соседние дома пустуют, они специально выбирали такие места. Да и шесть утра, это несколько рано для визита соседей. Прогнав паранойю, Стив выпрямился и быстрым шагом пошёл искать источник шума. За углом никого не было. Стив долго смотрел на поломанные кусты и лежащую у стены дома приставную лестницу. Ещё вчера кусты были целыми, Сэм притащил и поставил эту лестницу и колдовал там, на верху, над какими-то проводами и устройствами. Быстро проверив участок, а затем и дом, Стив снова вышел на крыльцо. Всё было в порядке. Слишком в порядке, учитывая непонятного визитёра.

Снова поставив кресло на место, Стив собрался сесть в него, уже почти сел и замер в неудобной позе. Серый прямоугольник из старой бумаги, он так явно выделялся на чистом полу этой маленькой веранды. Не было никаких шансов, что его просто не заметили за всё это время.
Что за детский сад. Пробраться к дому Капитана Америки, рисковать, почти попасться и для чего? Подбросить этот нелепый листок? Что там, Сибирская язва?
Какая глупость. Стив прекратил нервно ухмыляться, всё же надо обдумать приглашение Сэма, и осторожно поднял бумагу с пола. Повертел в пальцах, погладил шершавое тепло листа и, так и не найдя никаких отметок или знаков, кроме тех, что оставило время, развернул.

«Привет, Стиви, - сказало письмо – Ты там всё ещё пытаешься загреметь к нам? Вот уж не стоит, друг. Меня засунули в какую-то дождливую дыру и таскают ежедневно по грязи в полном боекомплекте. Поверь мне, это не то, ради чего стоит. Мне кажется, скоро я закончусь как личность и начнусь как солдат.
Пока ещё Баки».

- Привет, Баки, - неслышно прошептал Стив. Губы не слушались, и язык прилип к нёбу. Сухо сглотнув, Стив снова пробежал взглядом по строчкам. Грубая бумага, знакомый почерк, те самые слова. Он был уверен, что никогда прежде не читал этого письма, но в то же время очень легко мог представить, как пока ещё не сержант, а просто Джеймс Барнс, Баки, говорит всё это не в меру патриотичному пареньку, своему лучшему другу.
Ему.
Стиву.
Бесконечно много лет назад.
В том самом «лучше не вспоминай».

Стив, кресло, крыльцо выпали из этой реальности. Да и вообще никогда в ней не существовали.

***
- Хэй, чувак, как ты тут один? Скучал и ходил из угла в угол? – Сэм необидно рассмеялся. - Зря ты не захотел ехать, было весело.
- Тони как всегда Тони. Впрочем, никто и не рассчитывал, что он изменится. – Наташа коротко усмехнулась. – Ты представляешь, Пеппер возмущалась, что Старк ходит в очередном железном костюме по гостиной, а он ей такой: «Я его разнашиваю. Новые вещи поджимают моё достоинство». Что этих двоих держит вместе, не понимаю.
- Стив, ты вообще тут? Чего ты врос в это кресло? – Сэм наклонился ниже, - Как давно ты уже тут сидишь?
- Стив?
- Знаете, ребят, - Стив заговорил очень тихо, заставляя вслушиваться в каждое слово, - Я вот всё думаю, почему Зимний Солдат нас отпустил тогда, на дороге. Ведь для них всё сложилось очень удачно. Внезапная засада, куча гражданских, которых мы пытались как-то прикрыть и вывести, отсутствие у нас оружия. Как быстро они вывели из боя Сэма и скрутили тебя, Наташа.
Сэм пристально смотрел на Стива, явно подбирая слова. Наташа была быстрей:
- Роджерс, ерунду не говори. Гидра никогда бы нас не отпустила, а Зимний солдат её оружие, так что и он добровольно не выпустил бы нас живыми.
- Но я был у него на прицеле. В нескольких шагах, потеряв щит, на прицеле его ракетницы. После этого выстрела я бы точно не воскрес. По крайней мере, быстро. Почему? Почему он отвёл дуло и выстрелил в сторону? Только не надо снова мне говорить, что кто-то сбоку пытался на него напасть, - Стив махнул рукой на собравшегося было заговорить Сэма, - Я уже сто раз это всё слышал, сколько можно. И вы, и Фьюри, и все… Там было некому, понимаете, некому! Все, кто мог сделать хоть что-то существенное, были за много километров от нас. Почему Баки крикнул своим: «Бросайте всё, уходим»? Почему они даже не попытались забрать тебя, Наташа, вокруг тебя было человек пять их бойцов, или вон Сэма, который вообще лежал без сознания. Что могло такого произойти? – К концу тирады Стив вскочил из кресла и почти кричал.
- Кто знает, что было в голове у Зимнего Солдата, какие приказы там звучали в тот момент. – Наташа осторожно положила руку Стиву на плечо. – Пойдём в дом, а то скоро вся улица будет знать, какими вопросами ты задаёшься посреди ночи.

***
Иногда казалось, что начальство время от времени подсматривает в магический шар. Звонок раздался, как только они выжгли последнее ценное для Гидры в этом городе:
- Ну, насколько успешно вы справились? – Фьюри был слегка не в духе и не хотел слушать о возможных неудачах своей ударной группы.
- У нас всё в порядке, вынесли последнюю лабораторию. Парочка учёных и их записи уже выезжают к вам. – Стив постарался как можно короче обрисовать ситуацию.
- Сворачивайтесь там, капитан, у меня для вас новое задание. Наши люди видели Зимнего Солдата, по последним данным рядом крупная база Гидры. Координаты вам отправлены.– По телефону было отчётливо слышно, как листаются бумаги. - Нужно найти и устранить и базу, и Солдата. Даже не пытайтесь взять в плен, он слишком опасен.
- Сэр, я как раз хотел поговорить на счёт Баки. – Стив попытался начать необходимый ему диалог с правильных слов, но такое получалось только у Наташи.
- Нет никакого Баки, Стив. Сколько можно об этом говорить? – по голосу было понятно, что Фьюри сдерживается, стараясь не показать, насколько его достала эта тема. – Гидра не оставила ни грамма Баки в этом теле. Это Зимний Солдат, Капитан. Очередной профессиональный убийца, лучшее оружие Гдры. Разве твой друг оставил бы столько трупов? Стал бы воевать против своей страны? Попытался бы убить тебя?
- Он отпустил нас, дал уйти! – выпалил Стив свой главный аргумент. – Баки вспомнил меня, я это знаю.
- Ты не знаешь, ты хочешь в это верить. – Фьюри устало вздохнул. – Вера, это слишком ненадёжная опора, не стоит на неё полагаться. Тем более на веру в эфемерную память о лучшем друге, которой не пользовались последние семьдесят лет. Мне жаль, но забудь про Баки.- Фьюри сделал небольшую паузу в монологе, - А теперь соберись и уничтожь свою цель, Капитан Америка.
- Принято, - сказал Стив после секундной заминки и отключился от разговора.

***
- Сэм, посмотри ещё раз карту, кажется, навигатор накрылся, - Наташа резко свернула на обочину и заглушила двигатель автомобиля. – Всё, вытряхивайтесь. Кто там хотел порулить? Принимайте эстафету. Пять кругов просто так, я этот холм уже видеть не могу.
- Ты нас куда-то завезла, а я выбирайся? – Сэм с обречённым видом выбрался из машины, захватив с собой карту.
- Может ошибка в координатах? – Стив попытался погасить возможный конфликт, не сразу заметив, как хитро улыбается Сэм, уткнувшись в разноцветный бумажный ворох.
Оба парня нависли над картой, расчерчивая пальцами маршруты:
- Смотри, тут мы проезжали.
- Ага, все пять раз, - хмыкнул Стив.
- Тут мы тоже были, - Сэм не сдавался и продолжал отслеживать их маршрут.
- Вы долго собираетесь там зависать? Я пока пойду, прогуляюсь, - Наташа не стала дожидаться ответа и почти сразу же скрылась за высокими кустами.
Когда она вернулась, Сэм лежал на обочине и пространно вещал Стиву о супергероях и нашествиях, явно пересказывая сюжет какого-то фильма, или комикса. Тот слушал и что-то рисовал в своём блокноте, привалившись спиной к кузову автомобиля.
- Парни, у меня для вас две новости.
- У нас для тебя одна, но хорошая. Мы нашли потерянный поворот, - улыбаясь, ответил Сэм.
Стив качнул головой и продолжил заштриховывать лист.
- Это здорово, Сэм. Но боюсь, мы к нему вернёмся не сразу. – Наташа поморщилась и взмахом руки указала на кусты, откуда только что вылезла, - Пойдёмте-ка со мной.

- Это, чёрт возьми, что ещё такое? – Сэм резко остановился и озирался по сторонам. – Три, четыре, шесть… Да сколько их тут?
Стив осторожно ходил между деревьев и внимательно всё рассматривал, Наташа устало села на землю и не глядела наверх:
- Тут одиннадцать, метров через семь ещё четыре висят. Дальше я не ходила, осмотрелась поблизости и пошла за вами. – девушка хотела сказать ещё что-то, но коротко выдохнула и замолчала.
Стив неразборчиво пробормотал какую-то фразу и отвернулся от неприглядного зрелища.
По деревьям причудливой гирляндой были развешаны тела людей. Не всегда целые, иногда висела только чья-то конечность, или голова, но собирать этот паззл совершенно никому не хотелось, хотя Наташа, каким-то образом, уже подсчитала примерное количество жертв.
- Висят явно недавно, по такой жаре и почти никакого запаха, - Стив с силой провёл ладонью по шее, разминая мышцы.
- Вторая новость такая же? – Сэм вышел из недолгого ступора.
- Кто его знает, - Наташа поднялась с земли и отряхнула брюки, - На этих я наткнулась на обратном пути. Сперва я прошла заросли насквозь и нашла город. Мы несколько раз проехали всего в паре километров от него. Возможно, там нам расскажут, что это за инсталляция.

- Видимо не расскажут, - задумчиво протянул Сэм.
Мрачноватое зрелище освещалось яркими солнечными лучами. Город был пуст. Пуст полностью, безоговорочно. На улицах не было ни машин, ни одиноких прохожих. Не получалось даже предположить, что молодёжь сорвалась и уехала на какой-нибудь фестиваль, отчего город почти вымер, нет. На лавочках сквера не сидели старики, на детской площадке ветер гонял по земле целлофановый мусор, практически никаких звуков не было слышно. Город был мёртвым. Застыл фальшивой картинкой из благополучной жизни.
Сэму никто не ответил, и давящая тишина снова разлилась вдоль улицы. Стив сделал несколько шагов и толкнул ближайшую дверь. Заперто. Заперто. Третья дверь, ведущая в маленький магазинчик, оказалась открытой, но само помещение встретило сумеречным залом и ровными рядами стоек с продуктами, людей по-прежнему не было.
Где-то вдалеке раздался резкий, тревожащий звук.
- Слушайте, - Сэм приложил ладонь козырьком к глазам и стал смотреть вверх, - Слушайте, кажется это вороны. Огромное количество ворон.
- Туда, - Стив махнул рукой в направлении самого высокого здания и побежал.

За колокольней была большая площадь, мощённая плитами и с красивым фонтаном в глубине. Фонтан оставался красивым даже сейчас, когда плит практически не было заметно под телами людей, которые явно умерли насильственной смертью. В воздухе держался вязкий запах застарелой крови.
Все деревья вокруг были усеяны жирными запятыми чёрных ворон, ближайшие из которых, раздражённо крича на людей, тяжело поднялись в воздух.

***
- Да, мистер Фьюри, абсолютно весь город, - Сэм страдальчески закатил глаза и погрозил кулаком Стиву, который вначале изобразил, что ну никак не может подойти к телефону, а теперь старался поддерживать занятой вид, - Полностью весь город. База? Там был небольшой завод, в основном лаборатории, как мы поняли. Они там что-то производили и хранили в цистернах под городом, - Уилсон плюхнулся на диван и размахивал свободной рукой, иллюстрируя рассказ, - Нет, мистер Фьюри, мы там ничего не нашли. Кто-то хорошо постарался. Мы даже не знаем, вывезли что-то, или всё было уничтожено. Да мы даже назначение некоторых помещений понять не могли! – Сэм снова укоризненно посмотрел на Стива, на что тот скорчил сопереживающее лицо и вздохнул, - Все бумаги мы выслали, дальше уже вам будут рапортовать эксперты, мы не следователи и больше ничего не можем сделать. Да. Да, я понял. Да, передам остальным.
- Что, досталось? – Стив продолжал излучать участие, но ничуть не сожалел, что не ответил на звонок.
Сэм проигнорировал вопрос:
- Больше никуда не двигаемся, сидим дома. Нас отправили в небольшой отпуск. Ты рад? Заведёшь себе, наконец, девушку. Я заметил, рыженькая из пятого отдела так на тебя смотрит, - Он довольно ухмылялся и ждал реакции.
- Ты теперь вместо Наташи? Кстати, а куда её унесло? – Стив встал и прошёлся туда-сюда по комнате.
- Успокойся, у тебя теперь каникулы. Наташа, девочка взрослая, сама с делами разберётся. Ты вон, квартиру свою лучше в порядок приведи, - Сэм посмотрел по сторонам и недовольно скривился, - Живёшь тут как в гостинице с плохой уборкой, это же твой дом.

Когда Стив остался один, он невольно задумался над словами Уилсона.
Дом.
Где он теперь, его дом? Квартиру, предоставленную Щитом, он так и не научился воспринимать своей. Приезжал сюда после работы, если был в городе. Старался что-то докупать для уюта, приносил интересные вещи, но нет, не помогло. Она так и осталась чужой, казённой квартирой.
Так где же он, дом?
Остался в довоенном Нижнем Ист-Сайде?
В тех долгих вечерах, когда на шумных улицах вас всегда только двое. В ночах на разъезжающихся диванных подушках. В промозглости утра, когда ты шлёпал босыми ногами по ледяному полу и старался не дрожать от холода, а на кухне тебя уже ждала горячая яичница. Ты выползал, ёжась от мёрзлого воздуха, садился за стол и смотрел напротив, в голубые улыбающиеся глаза, вокруг которых неудержимо расползались лучики морщинок. А ты потом их рисовал, рисовал на бесконечных листах и прятал, чтоб он не знал. А то он был бы снова недоволен, что только его лицо выводила твоя рука, снова отбирал бы карандаш и пытался что-то пририсовать на том же листке, смотрел бы на тебя внимательно, осторожно вёл линии на бумаге, а потом чертыхался и черкать зло. И ругался, ругался, что снова только его лицо. Лучше зарисовать и спрятать в старую тумбочку, к уже сотням таких же, незаконченных.
Или дом остался в военной палатке?
Где не было удобств и безопасности, зато были ночи над картами и планы, каждый из которых, конечно же, нёс окончательную победу. Тогда ты научился открыто смеяться, стал своим среди самых лучших парней и видел свою цель ясно, как никогда. Тогда ночью у костра передавалась по рукам разбитая гитара и каждый, кто умел хоть немного, играл что-то своё, из дома, ещё из «того» времени. А ты привычно откидывался назад, забыв, что стал больше и уже почти не помещаешься. Но сильная рука обхватывала тебя за плечи и прижимала ближе к горячему телу, и ты запрокидывал голову и смотрел в пустоту тёмно-синего неба над чёрными соснами.

Крыша, стены, это всё так неважно. Квартиры, палатки, походы, да хоть у реки под мостом. Раньше у Стива всегда был свой дом. В любой точке света. Ведь рядом с ним был человек, которого возможно больше нет в этом мире, он и был тем, без чего дома никогда уже не будет. Потому что…
- Просто потому что мы выросли вместе, - тихо, самому себе, прошептал Стив и сжал кулаки.

***
Купить молока, поздороваться с соседями, включить музыку, чтоб забивала пустоту голове. Слишком долгий и такой ненужный отпуск Стив проводил преимущественно дома.

Щит залёг на дно и вырабатывал новую тактику. Тем временем главные, ключевые базы Гидры исчезали с лица земли. Рядом с каждой видели Зимнего Солдата. Рядом с каждой потом находили трупы. Было совершенно непонятно, какую цель преследовал Солдат. Руководство Щита пыталось просчитать маршрут перемещений, выследить места, где он прятался, но пока безуспешно.
Стива несколько раз вызывали, нет, они называли это иначе, приглашали на разговор. Расспрашивали о Джеймсе Барнсе, о его привычках, их совместном прошлом. Просили вспомнить как можно точнее, ждали деталей:
- Капитан, - говорили они, - Вы же понимаете, как ваша помощь важна для Америки! Вы не глупый человек, видите, что происходит, сколько жертв уже было среди мирного населения, скольких ещё нам ждать?
Стив механически отвечал на вопросы, не вдаваясь в подробности, стараясь как можно меньше погружаться в воспоминания. Ему были неприятны посторонние люди, что пытались копаться в его прошлом, были противны попытки разложить на составляющие то, что когда-то было счастьем Капитана Америки. Теперь, когда становилось всё яснее, что надежды снова вернуть себе родного человека бессмысленны, пускать в свою память этих дознавателей, пусть и для блага всей страны, совершенно не хотелось. Иногда Стиву думалось, что лучше бы Баки действительно погиб тогда, в поезде. Пережить это было бы проще, чем то, во что его превратили.
Когда Капитан вышел из кабинета, в коридоре его поджидала Наташа:
- Что, красавчик, заставляешь девушку ждать? – она подмигнула Стиву и подошла ближе, - Что-то ты паршиво выглядишь. Поехали, подброшу тебя домой.

Ключ в двери всегда немного заедал, и Стив привычно упёрся плечом в дверь. Наташа стояла с ворохом разных пакетов в руках и ухмылялась, глядя на сложные манипуляции:
- Ты б хоть дверь починил.
- Да ну, мне не мешает, а заниматься этим не хочется, - Стив открыл дверь и приглашающе махнул рукой.
- Может Старка позвать? Еды мы накупили на роту солдат, а он тебе заодно замок заменит, - Наташа рассмеялась и прошла на кухню, - Стив! Это у тебя на столе нужное, или я выкидываю?
- Выкидывай всё. Понятия не имею, что ты там можешь найти, я на кухню почти не захожу.
- Ну, вдруг ты ставил опыты по изготовлению биологического оружия, - Наташа зашла в комнату, - Давай, помоги мне накрыть на стол.
- Странно, мне казалось, я закрывал окно, - Стив моментально собрался и внимательно оглядел комнату, - Стой тут, я сейчас.
Пока Капитан осматривал квартиру, Наташа достала из кармана сканер и медленно пошла с ним вдоль стен.
- Ты знаешь, никакой новой прослушки, или камер не появилось, - сказала она, когда Стив вернулся в комнату, - О, оригинальный у тебя способ хранить бумаги.
- Ты о чём?
- Я об этом, - Наташа ткнула пальцем в угол, где стоял небольшой журнальный столик, в который был воткнут явно тяжёлый охотничий нож, пришпиливающий какую-то бумагу к столешнице.
Капитан, казалось, единым прыжком преодолел половину комнаты и, резко остановившись, замер над столом.
- Хэй, ты как? Всё в порядке? – девушка похлопала Капитана по плечу, так и не дождавшись ответа на вопросы.
- Да, я нормально, - Стив повернулся к стене спиной и сел на пол, откинувшись назад, - Просто устал.
- Тяжёлый отпуск? – Наташа начала было улыбаться, но быстро оборвала шутку, - Что случилось? Давай ты не будешь сейчас от меня отмахиваться своим: «Я Капитан Америка, у меня всегда всё отлично и не может быть иначе!». Ну же, напарник, ты нужен мне в хорошей форме. – Девушка села напротив Капитана и выжидающе подалась навстречу.
Стив, не поднимаясь, дотянулся до ножа, выдернул его из окончательно испорченной лакированной доски и пальцами толкнул бумажный обрывок к себе:
- Смотри, что у меня есть, - Он положил половинку билета, теперь это было понятно, на своё колено и достал из куртки бумажник, - Когда-то очень давно я, мы, - поправил себя Стив, - мы ходили на матч Доджерс против Филадельфии. Тогда было очень тяжело с деньгами и у нас хватило только на один билет на двоих. Не знаю, кого за это благодарить, но, каким-то чудом, нам обоим удалось по нему пройти. Где-то в очереди началась драка и на нас просто махнули рукой, увидев, что билет есть. После матча мы разорвали его пополам и решили сохранить. Я знаю, это выглядит достаточно глупо, но тогда нам это казалось каким-то кусочком волшебства, - Капитан несколько смущённо достал из бумажника свою часть билета и положил её рядом с первой.
- Людям свойственно хранить лучшие воспоминания, - Наташа положила свою руку на предплечье Стива и несильно сжала, - Кто она?
- Она? – Капитан растерянно посмотрел на неё, - Ты знаешь, это не она. Это был мой друг. Джеймс Бьюкенен Барнс. И вторая половинка так и оставалась у него. Теперь ты понимаешь?
- Тебе отдал её Фьюри?
- Нет, Наташа. Этот чёртов клочок бумаги всегда хранился у Баки. Я уж не знаю, где он всё это прятал, но ни тогда, в сороковых, ни сейчас нет практически никаких его личных вещей.
- Это получается, что кто-то их всё же смог найти и … и что он хочет? – Голос девушки дрогнул.
- Я не знаю. Более того, я не стал вам рассказывать, но помнишь, вы ездили к Старку без меня, а когда вы вернулись, я сидел на крыльце и пытался убедить вас, что Зимний Солдат вспомнил меня?
- Это сложно забыть. Столько экспрессии обычно не ждёшь от «символа нации» - Наташа усмехнулась.
- В тот день я получил письмо. Скорее записку. Написанную Баки, когда он только ушёл на войну. Я могу поклясться, что это его почерк, его слова, - Стив закрыл лицо ладонью и его голос зазвучал глуше, - Я слышал их сотни раз когда он отговаривал меня от попыток пойти добровольцем. Но я никогда прежде не читал её.
- Почему ты не сказал нам?
- А что бы вы мне ответили? «Парень, это срочно нужно показать Фьюри!»? Я и так знал, что нужно. И совершенно точно не собирался этого делать. – Стив с силой провёл ладонью по лицу и упрямо посмотрел на Наташу.
- И что ты собираешься делать со всем этим? – Девушка поднялась с пола и отошла к окну, - К тебе уже второй раз пробирается один из самых опасных людей на земле. Ты же ведь думаешь, что это он подбросил? Или это нашла Гидра и теперь что? Пытается вывести тебя из себя? Заставить самому найти Зимнего Солдата? Зная Капитана Америку, не сложно предположить, что на встречу ты пойдёшь в одиночку, и чем всё это закончится, тоже слишком предсказуемо. Он просто убьёт тебя.
- Я действительно думаю, что это Баки. Не Зимний Солдат, слышишь? Баки! – Стив вскочил со своего места и нервно заходил по комнате, задевая предметы - Сегодня в офисе меня расспрашивали про Джеймса Барнса. Его привычки, наше прошлое. В Щите тоже предполагают, что он мог что-то вспомнить, и хотят использовать это.
- И ты им, конечно же, помог, - Наташа саркастично хмыкнула.
- Ну, я пытался.

***
Уже все считали бездействие слишком затянувшимся, когда оно, наконец-то закончилось:
- Я собрал вас всех для того, чтобы обсудить ситуацию, - Ник Фьюри расхаживал перед торцом длинного стола из стороны в сторону, иногда поглядывая назад, на карту Нью-Йорка, исчерченную разноцветными линиями – Парни, у нас давно не было…
- Извините, сэр, а где Наташа? – Сэм поставил локти на стол и подался вперёд.
- Об этом я и собирался вам сообщить. Наташу сегодня привезли в медблок без сознания. Два огнестрельных ранения, большая кровопотеря, но она уже стабилизирована, - Фьюри поднял руку в останавливающем жесте, - С ней всё будет в порядке.
- Что произошло? – Непривычно серьёзный Тони Старк откинулся в кресле и вертел в руках золотой паркер, - Не уследили, и девочка связалась с плохой компанией?
- Мы не знаем точно, что как именно всё началось, но знаем, кто это сделал. Зимний Солдат, - Фьюри раздражённо хлопнул рукой по столу, - Есть небольшое видео с камеры на перекрёстке, куда они выбрались из переулка под самый конец боя. Никаких сомнений.
Тони и Сэм одновременно посмотрели на Капитана, который прекратил что-то нервно черкать в тетради и неожиданно шумно вырвал оттуда лист.
- Но. Это не единственное, о чём я хотел вам сообщить, - Ник Фьюри предпочёл сделать вид, что ничего не происходит. Тема Зимнего Солдата всегда была трудной, - В наш город стали съезжаться маститые убийцы всех видом и расцветок, - Фьюри развернулся к карте и начал прикалывать к ней фотографии, параллельно озвучивая краткие характеристики изображённых на них людей. Закончив, он снова развернулся к своим агентам, - Как вы понимаете, угроза крайне высока. Даже если не брать во внимание то, что Зимний Солдат в городе. Давайте попробуем сделать так…

- Я заржавею, - Старк недовольно чихнул в микрофон, - И простыну! Совершенно нерациональная трата моих возможностей.
- Крепись, Тони, ты нужен Америке, - Сэм громко рассмеялся в микрофон.
- Ничего, это последняя цель, неужели великого Железного Человека победит какой-то дождик, - Стив старался придать голосу серьёзности, но в конце фразы не выдержал и закашлялся, скрывая смех.
- Какой-то дождик? Да это настоящий Великий Потоп! – Старк явно был не в духе, проведя всю ночь под проливным дождём, накрывшим большую часть Нью-Йорка.

Они уже неделю зачищали город от террористов, наёмных убийц и прочих личностей, проходящих под тегом «угроза национальной безопасности». Старк и Уилсон порядком устали и только неугомонный Капитан Америка всё рыл и рыл землю в поисках следов Зимнего Солдата, отказываясь остановиться хоть на несколько часов и передохнуть. Казалось, сон ему совершенно не требовался, хотя внушительные чёрные тени и залегли под его глазами.
Сегодня, на последней операции, им крупно повезло. В квартире, в которой парни проводили зачистку, Сэм нашёл записи по слежке за Зимним Солдатом. Стив сразу же завладел папкой с бумагами и выпал из реальности. Когда все дела были закончены, Сэм отвёл Капитана в машину, а потом довёл и до его комнаты на базе. Стив практически никак не реагировал на внешние раздражители, постоянно копаясь в записях и выписывая что-то в свой блокнот.
Роджерс понимал, что даже его метаболизм и способность к регенерации пасуют перед столькими бессонными ночами, но не мог ничего с собой поделать. Теперь, когда цель была так близка, он не мог нормально ни спать, ни есть. И если с едой всё было несколько проще, внимательный Сэм регулярно подсовывал что-то из съестного, что Капитан уничтожал, не особо замечая вкус, то со сном дела обстояли отвратительно. Стив просто не мог уснуть. Несколько раз он честно пытался, но, провалявшись безрезультатно пару часов в кровати, вставал и принимался за работу. Капитан чувствовал себя должным найти Зимнего Солдата, он перестал звать его Баки, найти и … Дальше Стив ещё не придумал, но бледное лицо Наташи в окружении трубок было достаточно сильной мотивацией к действию.

- Я знаю, где прячется Зимний Солдат, - Стив вышел на кухню, грузно осел на стул, положил руки на столешницу и лёг на них лицом, - Я сузил ареал до одной улицы. Точнее до одной трети одной улицы, - слова звучали глухо и неразборчиво.
- Если ты собираешься идти туда в таком состоянии, то я, пожалуй, займусь проектированием твоего гроба, чтоб время не терять, - Тони пытался по-своему предостеречь приятеля.
- Ммм… Пожалуй, я всё же пойду посплю часа два. Или три, - Стив тяжело поднялся и пошатнулся, снеся рукой сахарницу со стола.
- Жаль, это была моя любимая. – Старк изобразил на лице глубокую печаль.
- Тони, не смешно. На вот, посмотри лучше, что я накопал. Вдруг что-то пропустил.
- Это будет совершенно не удивительно. Видел бы ты себя сейчас. Всего-то несколько ночей не поспал и так расклеился. Дааа, время даёт знать о себе, - Тони Старк сочувствующе покивал и похлопал Капитана по плечу, - Иди спать, дедуля. Твоя кроватка ждёт тебя, стакан воды я принесу чуть позже.

Ещё через пару дней они смогли вычислить точную квартиру. Просидели почти сутки в засаде, но так и не смогли дождаться хозяина. Решили аккуратно вскрыть и ждать уже внутри. Риск, что Зимний Солдат заметит их присутствие до того, как зайдёт внутрь, конечно был не маленький, но зато появлялся шанс найти что-то в его вещах.
Одну из стен, почти целиком, занимала карта, странные диаграммы и фотографии некоторых агентов щита. Видимо Солдат намечал себе следующие цели. Сэм Уилсон, Сокол, так же был среди них. Повсюду валялись неразборчивые записи. Почерк Зимнего Солдата был явно не в пример хуже, чем у Баки. Дёрганные резкие линии, сплошные углы и штрихи, строчки плясали вверх и вниз, не обращая внимания на разлиновку тетрадных листов. Капитан бросил бесполезные попытки разгадать написанное, пусть этим занимаются дешифровщики.
- Стив, иди сюда, посмотри, - Сэм звал откуда-то из глубины квартиры, видимо тут была ещё комната, - Мне кажется, или это, – голос Уилсона неожиданно прервался, - или это ты, Стив.
- Что, изображаю мишень на всю стену и утыкан дротиками? - Капитан недоумевал, что могло заставить нервничать опытного бойца и попытался пошутить.
- Ты лучше сам посмотри, - Сэму явно не было не до смеха.
- Это что ещё за... - Стив не знал, какие тут можно подобрать слова. У противоположной стены, ближе к окну, стоял небольшой "школьный" стол. Когда-то у Стива был похожий. Вся столешница была покрыта внушительным слоем бумаги. Обычные листки для принтера, простая офисная бумага, ещё пара блоков которой валялись прямо на полу у стола. На каждом, абсолютно на каждом было что-то нарисовано. Угловато, неумело, но явно очень старательно. На некоторых набросках был изображён Стив. Точнее Капитан Америка, эту форму сложно изобразить неузнаваемой. И, судя по рисункам, смерть Стива тут явно не ждала.
- Вобщем ты это, разбирайся тут, под рисунками лежала тетрадь, я её вон, на кресло кинул, - Сэм явно чувствовал себя неловко, - Я пока Старка за едой отправлю, да остальную часть квартиры осмотрю, - договорив, Уилсон поспешно ретировался.
Стив кивнул в пустоту, не прекращая перебирать наброски. Капитан, Капитан, снова Капитан Америка. Зимний Солдат окончательно сошёл с ума на почве своего задания? Стив не стал досматривать, что там ещё. Бросил пачку рисунков на стол и потянулся за тетрадью. Сзади послышался шорох листов, падающих на пол.

18 октября
Стало чаще пропадать время. Мир распадается, будто его стирают ластиком.

27 октября
Я вспоминаю все эти годы, будто меня посадили и заставили смотреть дурное кино. Этого не было со мной. Не могло быть.

1 ноября
Так долго собирал по осколкам себя и снова начинаю терять. Всё больше во мне становится того, чужого. Он постоянно с кем-то встречается. Лица этих людей всплывают в памяти неявными пятнами. Он что-то задумал и я не могу этого изменить, никак не научусь контролировать его появления. Тени того, что он делает, отголоски, отражения, это пугает меня.

7 ноября
Мне нужно найти Стива, дать знать, что я есть. Надо придумать, как это сделать, чтобы тот не узнал.

16 ноября
Стив.

23 ноября

Меня становится всё меньше.
Стив не помнит меня, или не хочет иметь со мной ничего общего.
Я наблюдал за ним целый день, до самой ночи.
Он просто сидел.
Может мне и не стоит держаться? Может больше просто не за что?

15 декабря
Кто ты в моём теле

23 декабря
Никогда не думал, что такое возможно. Видимо всё совсем плохо.
Ты ошибаешься, парень. Это моё тело и всегда было моим. Я верну его себе.

4 января
Это ты ошибаешься. Твоё время закончилось. Я живу, я хочу жить. Кто ты такой, чтоб пытаться покончить со мной

17 января
Ещё одна попытка. Вспомни меня, Стив. Мне нужно, чтобы меня помнил ещё хоть кто-то. Иногда мне уже кажется, что я просто сошёл с ума и всё это выдумал.

2 февраля
Я устранил девчонку. Я устранил тебя. Я устраню Капитана Америку. Я выполню своё задание

4 марта
Мне стали сниться сны
Почему-то постоянно вижу одну и ту же квартиру, диван у окна и скрипучие половицы рядом с ним. Я знаю, что они скрипят и стараюсь подходить тихо, чтобы не разбудить… Кого?

7 апреля
Квартира с диваном снится постоянно. Кажется тот, на диване, болеет, а я за ним ухаживаю. Не проще ли добить?
Это твои видения, мертвец?
Нужно разобраться со всем этим.

- Я помню тебя, Баки. Всегда буду помнить, - Стив сделал над собой усилие и закрыл тетрадь. Теперь уже нет смысла вчитываться в эти строчки. Врядли это что-то изменит, - Как же поздно.
Капитан медленно повернулся к двери и заметил рассыпавшиеся листки бумаги. В беспорядочном ворохе стали заметны рисунки, до которых Капитан не долистал. Там был он. Ещё не Капитан Америка. Ещё не символ нации. Стив роджерс внимательно смотрел на него, закусив кончик карандаша. Стив Роджерс спал поверх одеяла. Стив Роджерс сидел с ногами в кресле и читал книгу.
- Тебе никогда не нравилось, что на моих рисунках ты один, Баки. Теперь один я.

***

Одна из самых крупных баз Гидры. Одна из самых тяжёлых миссий. Огромное здание, уходящее глубоко под землю. Плотная охрана по всему периметру.
- Мы так и задумывали? Просто пройдём внутрь, не будем тратить время, - Сэм явно был растерян, - Эй, Старк, ты там упоминал, что у тебя связи? Просто сделал пару звонков, да?
- Да, пришлось выписать вам пропуска, - Тони удручённо вздохнул, - Понимаешь, у меня мало времени, вечером свидание с Пеппер, она не простит, если я опоздаю. Хотя как вам это понять, вы же оба холостяки. Один ещё и престарелый. Скажи, кэп, ты богат? Может у тебя ещё есть шанс, - передатчик хрипло рассмеялся голосом Старка.
- Слушай, Стив, добросишь щит до этого попугая? - Сэм изобразил, что глубоко оскорблён.
- Соберитесь, парни. Хватит, - Капитан был совершенно не настроен шутить.

Людей не было и в помещении.
Пустые гулкие коридоры расходились в стороны от лифтов. Двери большинства кабинетов были выбиты.
- А вот и люди. Я сейчас стою над горой трупов. Видимо охраны мы можем не опасаться, - в динамиках было слышно, как Сэм грохочет чем-то тяжёлым, - У нашего предшественника было своеобразное чувство юмора. Жаль Тони пожадничал на камеры, я бы поделился, - Уилсон закончил фразу на выдохе и снова что-то загрохотало.
- Ты там явно весело время проводишь, может и мне присоединиться? Всё равно у меня...
Стив выключил передатчик. Хотелось тишины.

Гул пожара и крики людей Капитан услышал одновременно.
Самый нижний этаж, единственный коридор выводил в огромный многоярусный зал, в глубине которого и полыхал огонь. Скудно размещённые аварийные лампы давали красноватый неровный свет и густые тени. Никого не было видно. Впрочем, крики тоже стихли.
- Кого-то ищешь, Капитан?
Силуэт человека появился на границе света и тьмы. Металлический отблеск на руке не оставлял сомнений.
- Уже нашёл, - Стив поднял руку с щитом и пошёл навстречу.
- Твой голос звучит слишком недовольно. Не рад видеть старого друга? - Зимний Солдат не двинулся с места.
- Мой друг не вырезал бы всё население города.
- А он этого и не делал. Не веришь? - Солдат сделал шаг вперёд, входя в круг света.
- Верю. Это сделал ты.
- Стив, ты никогда не был глупым. Что с тобой произошло за это время? Зимний Солдат никогда не искал бессмысленных жертв. Может стоит ещё раз проверить, чем занимались в той лаборатории? Подумать, для чего под городом были цистерны?
- Зимний Солдат решил бросить Гидру и сотрудничать со Щитом? – Капитан подошёл совсем близко, на расстояние удара, однако никто из них не торопился начать бой первым, - Для чего ты здесь?
- Не я, Стив. Зимний Солдат пришёл сюда.
- И теперь ты будешь пытаться меня убедить, что сейчас я говорю с Джеймсом? – Стив усмехнулся.
- Ты говоришь с Джеймсом. Хотя близкие друзья зовут меня Баки.
- Баки умер. Я читал записи.
- Стив.
- Я не смогу тебя принять, Солдат. Как бы ты не старался быть Баки, у тебя никогда этого не получится.
- Я не буду пытаться быть Баки, я и есть он.
Стив молчал.
- Что ж, Капитан. Гидра пала окончательно, ты достиг своей цели, - Зимний Солдат тяжело выдохнул и развернулся уходить.
На металлическое плечо легла тяжёлая рука и резким движением развернула Солдата обратно:
- Ты прав, я достиг своей цели, - Стив сжал пальцы сильнее, не отпуская, не давая вырваться, - Я держу её в своих руках, Баки.

@темы: текст, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

25. Frozen Wasteland

[his mission]

Название: Человек, спящий во льдах
Автор: ✪ team steve
Бета: ✪ team steve
Персонажи: Стив Роджерс, Баки Барнс, Ник Фьюри, Брюс Беннер, Тони Старк, Наташа Романова, Сэм Уилсон
Размер: 4096 слов
Жанр: AU, фантастика, кейс-фик
Рейтинг: G
Тема: 25. Frozen Wasteland
Примечания: * - Человек, который спит во льдах, добро пожаловать.
** - другой ты.
*** - дом
**** - спасибо.
Краткое содержание: Стив Роджерс — капитан на службе у Щ.И.Т, легенда обитаемого космоса. Он должен возглавить команду сопровождения для ученых и вернуться туда, где семьдесят лет проспал во льдах.

На огромном флагмане военно-космического флота Альянса независимых планет Стив до сих пор чувствовал себя немного неуютно. Слишком много незнакомых людей вокруг, слишком много технологий, которые продолжают поражать воображение, слишком много шпионов, в конце концов. Он никогда не тешил себя иллюзиями касательно службы Щ.И.Т. – одного из самых могущественных и секретных подразделений флота. Вокруг были люди, для которых врать и изворачиваться было так же естественно, как и дышать, и рядом с ними Стиву постоянно казалось, что фильтры воздуха на корабле немного барахлят. Кто-то, возможно, назвал бы его чересчур старомодным, возразил бы, что не только солдаты выигрывают войну: шпионам тоже достается свой кусочек славы в тени успехов других, но Стиву упорно было не по себе. Он огляделся. Кроме него, в помещении было еще несколько человек – их полковник Фьюри собрал, чтобы дать новое задание. И, судя по тому, что шпионы Бартон и Романова были напряжены больше обычного, хоть и любому другому человеку это вряд ли было бы заметно, Стив сделал вывод, что дело плохо. И не ошибся.

- Дамы и господа, – начал Фьюри, обводя всех нечитаемым взглядом. – У нас с вами задание.
Фьюри легко коснулся гладкой поверхности своего рабочего стола, где была встроена панель управления, и перед ними возникла 3D-модель планеты, которая в замедленном режиме вращалась вокруг собственной оси, подставляя грязно-сизые с вкраплением зелени бока. Стив сразу же узнал её. – Это, – директор Фьюри кивком указал на модель, – планета Нар’Ши. Находится в системе Змеи. Один из крупнейших импортеров товаров из планет Альянса, ежегодно Нар’Ши пополняет казну Альянса миллионами кредитов, и потребление товаров только растет. Нар’Ши – выгодный торговый партнер, они практически не вмешиваются в политические и военные конфликты обитаемого космоса, предпочитая нейтралитет. Однако, как вы, возможно, знаете, около полугода назад позиция планеты в экономической системе координат претерпела серьезные изменения. С нами доктор Беннер, он объяснит вам ситуацию.

Доктор Беннер поднял взгляд от электронного блокнота, где до этого делал какие-то записи, и в свете ламп кабинета директора Фьюри его очки блеснули зеленым. Он скромно улыбнулся и отложил блокнот. Из-под воротника белого, чуть измятого халата виднелась фиолетовая рубашка. Доктор Беннер провел ладонью по затылку, а потом заговорил:

- Полгода назад одна из археологических экспедиций обнаружила странное месторождение в одном из северных районов планеты. Изначально они занимались исследованиями льда, чтобы потом на его основе воссоздать общую картину флоры и фауны северных районов Нар’Ши периода ледяного века, как у них это называют. Однако то, на что наткнулась группа археологов, превзошло все их ожидания. Месторождение редчайшего природного топлива, которое обладает рядом характеристик, которые не свойственны, например, природному газу или нефти. А все от уникальных климатических условий и невероятного сочетания факторов при формировании структуры этого вещества. По нашим оценкам, – Беннер улыбнулся почти мечтательно, а может, почти безумно, – это топливо могло бы стать огромным подспорьем при создании нового источника чистой энергии. Выход энергии из одного кубического метра этого вещества просто огромен и превышает все ожидаемые нормы. Местные жители, народ, живущий в районе, где было открыто первое месторождение, называют это вещество «тессеракт». Когда археологи вызвали к месту открытия более сведущих людей, местные показали им множество других подобных месторождений. И в одно мгновение Нар’Ши стала самым востребованным энергетическим экспортером во всем обитаемом космосе.

Стив хмуро слушал и внимательно наблюдал за реакцией остальных. Романова была, как обычно, невозмутима, хотя, очевидно, чувствовала какой-то подвох. Бартон откровенно скучал – вся эта наука, энергетика и тайны прошлого его мало интересовали. Старк старательно делал вид, что ему неинтересно, но в глазах уже горел знакомый Стиву огонь, который обычно означал, что тот окопается у себя в лаборатории, перестанет есть и спать, но добьется нужного результата. А вот Сэм просто пихнул Стива локтем под бок и громко прошептал: «Чуешь, к чему все идет?»

И Стив чуял. Не то чтобы он слишком интересовался вопросами энергообеспечения в последнее время, в конце концов, у него был бесконечный список вещей, с которыми надо было ознакомиться, и семьдесят лет, которые следовало наверстать. Но Стив не просто так был командующим офицером.

Беннер не подвел. Наоборот – подтвердил все догадки Стива, и Сэм самодовольно заулыбался рядом с ним. Он тоже оказался прав.

- Правительство Нар’Ши выдало Альянсу лицензию на разработку одного месторождения тессеракта с правом использования всех добытых ресурсов, – озвучил Беннер. Вот это уже гораздо ближе к цели их сегодняшнего собрания.
– Однако, – перехватил его инициативу Фьюри, – далеко не все на этой планете согласны с таким порядком вещей.

Где-то сбоку Бартон закатил глаза и пробормотал:
– Ну конечно.

Фьюри мрачно покосился на него, но ничего не сказал. Вместо этого, продолжил брифинг, как ни в чем не бывало.

-Будем откровенны, есть определенная причина, почему именно Альянс получил право на разработку наряду с местными компаниями. И она заключается отнюдь не в том, что их правительство на самом деле так уж к нам благосклонно. На Нар’Ши назревает военный конфликт, который вполне может перерасти в гражданскую войну, если противники правительства смогут верно разыграть те карты, что уже есть у них на руках.
– Власти Нар’Ши хотят протекции, если война все же разразится, – задумчиво протянул Стив.
– Именно, капитан, – серьезно кивнул Фьюри. – Корпорация «Старк Индастриз» выиграла тендер, поэтому право на разработку ушло к мистеру Старку.
Старк шутливо отдал честь всем присутствующим, и Стив поморщился. Иногда Старк вел себя, как настоящий шут.
– Но мы не работаем на «Старк Индастриз», – подал голос Бартон, пожалуй, впервые за вечер.
– Нет, но ты работаешь на Щ.И.Т., дружище, – весело отозвался Старк. – И дела обстоят следующим образом. Я посылаю своих людей на Нар’Ши, даю им крутое оборудование и вкладываю в этот проект значительные инвестиции. – Старк прищурился. – И рассчитываю на то, что они окупятся. А это невозможно, если вокруг будет ошиваться кучка чокнутых террористов. Поскольку месторождение важно не только для «Старк Индастриз» как монополиста в области чистой энергии, но и для всего Альянса, вы, ребятки, станете моим сопровождением.
– Учти, Старк, – мрачно заявил Сэм, – тебе придется выложить за это кругленькую сумму, у меня очень высокие требования к уровню заработной платы.
– Да я уже, крепыш, не переживай, – Старк легкомысленно отмахнулся. Сэм фыркнул в ответ.
– Задание предельно простое, – Фьюри сложил руки в замок. – Команда Старка и Беннера занимаются своим делом, мы им в этом не мешаем. Капитан Роджерс возглавит группу сопровождения: ваша задача – не дать потенциальному противнику помешать Старку установить оборудование и начать добычу тессеракта. Романова и Бартон следят за тем, чтобы угроза не прошла и, в случае чего, наносят превентивный удар. Отправление завтра. Все свободны.

***

Стив подозревал, почему именно его назначили главным оперативной группы, но не очень понимал, какие это давало ему преимущества. Наверное, он единственный из всей команды ученых и силовиков, кто уже бывал на Нар’Ши. И, исходя из того, что он помнил об этой планете, ему было довольно сложно представить себе, что этот мирный мир теперь истязают политические и идеологические противоречия.

Во время Второй галактической войны его истребитель подбили. На борту содержалось кое-что очень серьезное, и Стив никак не мог допустить, чтобы эта вещь – теперь уже засекреченная и спрятанная за семью замками – досталась противнику. Истребитель прошел в атмосферу тогда еще неизвестной Стиву планеты, которая была пригодна для жизни, и упал посреди пустоши в одном из ее северных районов. Стив никогда не думал, что выживет после падения. Но, кажется, у вселенной был для него целый запас сюрпризов. Он проспал во льдах Нар'Ши семьдесят лет, больше, чем обычный человек может рассчитывать прожить в современном мире, а потом... Потом Стив проснулся.

Вокруг был сплошной лед и они.

Стив долго не понимал их языка: они стояли вокруг него, облаченные в меха и кости неизвестных Стиву животных. Он смотрел на них и не мог не думать о том, как так получилось, что холод не жжет их кожу, будто у огромных человекоподобных ящеров. Их лидер – это потом Стив узнал, что его звали Шелакк, – подошел к нему, осмотрел с головы до ног, прикоснулся когтистой лапой к почти истлевшей темно-синей ткани формы Стива и пророкотал что-то на своем языке, а все остальные зашумели и закивали головами.

Нарширри – народ северных районов – приняли его, дали ему крышу над головой (пусть на крышу это было похоже в последнюю очередь), накормили его и выхаживали до тех пор, пока Стив полностью не восстановился.

Шелакк позволил Стиву жить у себя, и подсознательно тот догадывался, что это была огромная честь. Нарширри боготворили Шелакка, и, наверное, их отношение к нему как-то само собой перешло и на Стива. Со временем он научился базовым основам их языка и достаточно окреп для путешествия на «зеленую землю».

Зеленая земля – так нарширри называли южные районы, где климат больше напоминал земные умеренные широты. Стив выбрался. А потом его нашел Щ.И.Т.

– До прибытия к месту назначения остается сорок пять минут, готовность А, – объявил пилот по громкой связи.

Экспедиция, как ее скромно окрестил Беннер, состояла из трех кораблей. Один грузовой – для оборудования, оружия и припасов, и два бомбардировщика, на котором уместилась вся команда. Стив не знал, насколько затянется это задание, но подозревал, что исход будет быстрым. Фьюри подобрал мощную команду – Старк, Бартон, Романова, Сэм и сам Стив – они работали вместе только когда дело действительно было дрянь.

Стив думал, не навестить ли ему мостик – все равно заняться ближайшие сорок минут ему нечем, а к высадке он был готов с самого старта, как его комлинк несколько раз пискнул, сигнализируя о входящем звонке. Стив приложил ладонь к поверхности стола и подключил закрытый канал связи. Голограмма Фьюри тут же появилась прямо перед его носом.

– Капитан, – поприветствовал тот.
– Директор, – в тон ему ответил Стив. – Чем могу быть полезен?
– Ваш инструктаж не закончен, капитан, – сообщил Фьюри, и Стив тут же напрягся. Фьюри продолжал играть в секреты. Он искренне верил, что, если держать все яйца в разных корзинах, то ни одно из них не разобьется. Не то чтобы Стиву был по душе такой метод ведения дел. – Если заглянете в систему, то обнаружите на своем личном сервере зашифрованный под ваши параметры файл. В нем – одна из причин вашего присутствия.

Голографический Фьюри откинулся на спинку кресла и жестом предложил Стиву посмотреть прямо сейчас. Ни секунды не колеблясь, Стив сделал то, что от него требовалось. Файл 31-71 обнаружился сразу же, и когда Стив попытался его открыть, изображение Фьюри потеснило второе голографическое окно. Считав данные Стива с сетчатки глаз, отпечатки пальцев и голосовые модуляции, программа открыла файл. Там были фотографии, сделанные со сверхточного спутника. Стив понятия не имел, что Щ.И.Т. установил спутниковое наблюдение за планетой такой точности, но не стал заострять на этом внимание. Его волновало совсем другое.

– Кому-то очень по душе ваш образ, кэп, – заметил Фьюри.

Это уж точно, потрясенно подумал Стив. Со снимков из секретного файла 31-71 на него смотрел он сам.

***

– И когда вы собирались мне об этом рассказать? – Стиву стоило огромного труда говорить спокойно.
– Ну, я ведь рассказал, не так ли? – мягко поинтересовался Фьюри в ответ. Вопросом на вопрос – отличная тактика, если не хочешь озвучивать неудобные ответы.
– Кто этот парень? – Стив разглядывал точную копию себя. Снимки были, конечно, не очень четкими, но, в конце концов, Стив каждый день видел себя в зеркале и мог узнать свое лицо где угодно.
– Правда в том, что мы не знаем, – признался Фьюри. – Именно в этом заключается ваше задание. Найти и обезвредить.
– Он не нужен вам живым? – поразился Стив. Пожалуй, этот парень, кем бы он ни был, здорово оттоптал Фьюри все его мозоли.
– А вам, капитан? – едко поинтересовался Фьюри. – Образ Капитана Америки – безупречен. Он представляет флот Альянса в чрезвычайно выгодном свете, пока люди думают, что все наши солдаты такие, как ты, Стив. То, что делает этот человек… – Фьюри сделал паузу, – так не может дальше продолжаться. Я бы попросил об этом агента Романову или агента Бартона, потому что для них ликвидация цели гораздо проще и комфортнее, чем для вас, капитан, но что-то мне подсказывает, что это дело слишком личное. Я прав?
– Да, – сквозь зубы подтвердил Стив. О том, что он не собирается сразу убивать этого нового Стива Роджерса, по крайней мере, пока не выяснит его намерения, Фьюри было знать необязательно.
– Я рад, что мы с вами поняли друг друга, капитан. Конец связи.

***

– Чертов холод, – поежился Сэм, когда корабли спустили трапы, и команда спустилась вниз. Земли нарширри совсем не изменились, и Стива это почему-то порадовало. – Как люди здесь живут вообще?
– Ну, – усмехнулся Стив, – начнем с того, что они и не люди вовсе.
– Замечательно, – пробурчал Сэм в ответ. – Похоже, я не смогу здесь полетать, а, кэп?
– Сейчас весна, – флегматично заметил Стив. – Поэтому сможешь, хоть и недолго. И придется учитывать, что здесь немного меньше гравитация, ну и перепад температур по сравнению с Землей.
– Весна?! – воскликнул Сэм. – Да ты, блин, издеваешься надо мной.
– Ничего подобного, капитан Роджерс совершенно прав, – сказал доктор Беннер, которому удалось бесшумно подойти к ним и уже какое-то время следить за разговором. – Когда здесь наступает зима, температура падает до рекордных отметок. Наверное, Старку бы даже пришлось специально модифицировать всю технику.
– Ему в любом случае придется этим заняться.
– Да, – согласился Беннер. – Но не сейчас.

Команда Старка не стала откладывать работу в долгий ящик. Роботы-помощники, привезенные в одном из грузовых отсеков, выкатились на снег и теперь занимались перевозкой вещей, которые Старк не боялся им доверить. Люди сновали вокруг черными точками в теплых куртках, а Стив решил, что самое время осмотреть местность.

На горизонте виднелись горы, поросшие лесами. Стив по привычке прикинул возможности: если вдруг начнется атака, они окажутся не в лучшем положении. К горам – примерно десять миль по открытой местности, они будут слишком заметной мишенью, из-за снега и нестабильных погодных условий путь к отступлению будет медленнее, чем обычно. Неудачно. Крайне неудачно. С другой стороны, поселение нарширри совсем рядом, а там глядишь и к пещерам рукой подать.

– Все будет в порядке, кэп.
– Опять подкрадываешься незаметно? – хмыкнул Стив. Наташа окинула его снисходительным взглядом. В этой куртке, которая, похоже, была ей велика, она казалась почему-то совсем маленькой и хрупкой, но Стив уже привык не обманываться внешностью Наташи. – И почему у меня такое чувство, что ты знаешь больше, чем я?
Наташа пожала плечами, хотя жест получился практически незаметным.
– У тебя свои приказы, у меня свои.
– Если дело запахнет жаренным, вся миссия может полететь псу под хвост, просто потому что Фьюри свято чтит принцип «разделяй и властвуй», – предупредил Стив. – Мне очень интересно. В чем же твой приказ?
– Если догадаешься, познакомлю с одной милой сотрудницей отдела статистики, которая сохнет по тебе уже несколько месяцев, – усмехнулась Наташа.
– Пытаешься таким образом меня демотивировать? – вскинул бровь Стив.
– Что ты, кэп, – она притворно округлила глаза в удивлении. – Как раз наоборот.
– Давай договоримся, – серьезно предложил Стив. – Если что, ты идешь ко мне и выкладываешь все начистоту.
– Я подумаю, – склонила голову она, прежде чем уйти по направлению к уже разбитому лагерю.

Иногда Стив просто ненавидел шпионов.

***

Он бродил по пустоши еще около часа, а когда вернулся, то оказалось, что в лагере его уже ждали гости.

Напряжение звенело в воздухе, как осыпающиеся на пол осколки стекла. Наташа держала руки в карманах, сжимая спрятанный нож, Бартон то и дело бросал взгляд на свой лук и колчан стрел, вероятно, просчитывая, за сколько секунд успеет к нему добраться и сделать первый выстрел, Сэм держал руку на пульсе, готовый взлететь в любой момент, что, в общем-то, было немного глупо с его стороны – судя по тому, что крылья он надел уже в присутствии нарширри, то испытать их в новых погодных условиях он не успел. Коммандос из группы силовиков тоже выглядели довольно угрожающе и, в отличии от Наташи, не делали вид, что в их руках сейчас не оружие.

Старк, конечно же, горел нездоровым энтузиазмом. Да и Беннер не казался испуганным, а наоборот – рассматривал нарширри с холодным исследовательским интересом.

Их вожак повернулся лицом к Стиву, и тот мгновенно его узнал. Столько лет прошло, а Шелакк все еще правил этими дикими землями. Он подошел ближе – высокий, сильный, с широким разворотом плеч, череп шиикта, горного чудовища, скрывал его лицо – и устроил когтистые лапы у Стива на плечах. Одним взглядом Стив приказал никому из своих не дергаться, и им пришлось подчиниться воле командира. Шелакк был выше: он чуть склонился, и Стив вдруг почувствовал холод костей шиикта, когда Шелакк прижался лбом к его лбу.

– Аfun kiea taavruman sieiktuq piqaluyak, – сказал он. – Pablan*.

***

Делегация нарширри пробыла у них до поздней ночи. Беннер не хотел отпускать их, но Шелакк успокоил его: нарширри прекрасно видят в темноте и совсем не страшатся монстров ночи.

Для Стива стало сюрпризом то, что Беннер владел диалектом нарширри. Он молчал об этом до последнего, с интересом наблюдая за тем, как Стив общался с местными, а потом все же решил выдать свой секрет. Стиву сразу стало намного проще – сам он знал их язык куда хуже Беннера, что было парадоксально и совсем немного несправедливо: все-таки именно он жил здесь, а не Беннер.

Перед уходом Шелакк отозвал Стива к себе. К его удивлению, он вовсе не стал расспрашивать Стива о цели их прибытия и о том, как он жил все эти годы. На ломанном английском – не только Стив учился у нарширри, но и они у него – он проскрипел:

– Здесь был tqik ilvich**. Пытался уговорррить нас отдать тессссеррракт. Но мы знали, что это был не ты. Мы ничего его ему не сказать. Не отдать тессссеррракт.
– Ты знаешь, где его найти? – напряженно спросил Стив. Шелакк кивнул.
– Их qivburuq***, – он указал пальцами в сторону пещер. – Там. Будь осторожен.
– Я буду, – пообещал ему Стив. – Quyanaq****.

***

После ухода Шелакка и остальных Стив думал о том, насколько безрассудно с его стороны будет, если он уйдет в сторону пещер один. В конце концов, это его задание и только его. Остальные даже не знали, что где-то здесь бродит второй Стив Роджерс с намерением расстроить все их планы.

Еще больше Стива интересовало другое. Его двойник хотел, чтобы нарширри отдали им тессеракт. Что это могло значить? Нарширри не владеют месторождениями, они просто живут рядом с ними. Хотя, если Стив и успел что-то понять об этом народе за все время жизни бок о бок с ними, так это то, что их связь с природой была чрезвычайно крепкой. Нарширри верили в монстров и укрощали их с такой легкостью, что, казалось, могли бы приручить любого из них. Нарширри верили в то, что их холодная неплодородная земля жива – и то, что они позволили своему правительству и Старку наделать в ней дырок, говорило о многом.

Значит ли это, что его двойник был как-то связан с теми самыми организациями, которые пытались устроить переворот и были категорически против присутствия Альянса на территории северных районов?

– Они называют вас «человек, который спит во льдах», – послышался тихий голос позади него, и Стив вздрогнул. Привычка Беннера появляться из ниоткуда начинала напрягать. – Я успел немного поболтать с вожаком. Он очень уважает вас, капитан.
Стив как никогда раньше не был настроен на светские беседы. Тем временем, Беннер продолжил:
– Вы знали, что у них есть легенда о вас? О полубоге, который упал с неба и проспал во льдах почти столетие, а потом проснулся. О трикстере, которому удалось обмануть смерть, сбежать из ее хватки, превратившись в ледяного монстра абши.
– На самом деле я просто ушел на своих двоих, – прокомментировал Стив.
– Нарширри – народ верований и мифов, капитан Роджерс. Они верят в вас. И, – он помолчал с секунду, будто подбирая слова, – мы тоже в вас верим, пусть это и не всегда заметно.
– К чему вы клоните, доктор?
– Я достаточно наблюдал за вами, чтобы знать, что вы собираетесь совершить какую-то глупость из лучших побуждений, – Беннер пожал плечами. – Но останавливать вас не буду. Как я и сказал, мы верим в вас. Но лучше захватите с собой лейтенанта Уилсона. Крылья еще никому не мешали, даже ледяному монстру абши.
– Я приму к сведению, доктор, – слабо улыбнулся Стив. – Спасибо вам.

***

Удивительно, но Стив действительно решил прислушаться к совету. Растолкав уже дремавшего Сэма, он пригрозил ему – «будешь шуметь и привлекать внимание, оставлю посреди ледяной пустыни» – и взял с собой. Теперь Сэм неслышно парил где-то над его головой, прикрывая спину.

Если бы не сыворотка Эрскина, Стив бы никогда в жизни так быстро не добрался к пещерам. Его захватило странное чувство предвкушения. Сэм, который топтался рядом, вдруг произнес:
– Я так понимаю, меня ты внутрь с собой не возьмешь.
– Не возьму, – не стал отпираться Стив. – Приказ есть приказ.
Сэм не должен был видеть. Не должен был знать.
– Окей, кэп. Я прикрою вход. Постарайся не сдохнуть, чтобы там ни было внутри. Не нравится мне это место.

***

Внутри пещер льда не было: кажется, что-то прогревало их изнутри. Незаметно, естественно, и Стив с удивлением подумал о том, сколько же еще он не знает об этих местах. Он шел вперед четко высеченными коридорами, которые выглядели так, будто были рукотворными, шел до тех пор, пока не понял – впереди дребезжит свет.

Подойдя ближе, он услышал и голоса тоже. Щит уже был наготове: ему не нужно оружие для того, чтобы уложить здесь всех до единого. В конце концов, он – ледяной монстр абши, он обманул смерть.

Если потребуется, обманет снова.

Троих охранников он снял мгновенно: почти даже не удивился, что они оказались обычными нарширианцами. Не нарширри – народом льда и снега – а нарширианцами, жителями зеленой земли. Они были гораздо больше похожи на людей, чем на ящериц, были гораздо слабее и уж точно не укрощали чудовищ так, как это делал народ Шелакка. Бросив мимолетных взгляд на форму охранников, Стив на секунду застыл и чуть не пропустил удар.

«Гидра». Чертов Фьюри мог бы сразу сказать, с кем они имеют дело, но лишь ему одному понятная система дозировки секретов на этот раз сыграла со Стивом злую шутку. Он думал, «Гидра» погибла после его крушения много лет назад. А оказалось, что он сам занес эту заразу на Нар’Ши, где она выросла и дала свои чумные плоды.

Пространство пещеры ограничивало движения, но продвигаться вперед Стиву это не мешало. Тела сыпались за его спиной, словно дохлые мухи, только были живыми, разумеется. Стив просто позаботился о том, чтобы они еще долго не пришли в себя. Судя по всему, в пещере был штаб – вероятно, просто локальный, на время миссии, но второй Стив Роджерс был здесь, и Стив намеревался его найти.

И нашел.

Его форма, в отличие от формы Стива, была черной, с красной звездой на груди. Он скалил рот в улыбке, которую Стиву никогда не повторить.
– Я не боюсь тебя, Стив Роджерс, – произнес он его голосом, и Стив подумал о том, мог ли он сойти с ума, могло ли это быть просто слишком реалистичным сном. – Я знал, что они пришлют именно тебя.

Снимки со спутника… «Гидра» не проявила неосторожность. «Гидра» ловила на живца.

Стив бросился вперед, но второму удалось увернуться. Не так быстро, как смог бы сам Стив, а значит, он слабее, значит, они не воссоздали сыворотку. Стив снова атаковал, и второй ответил на атаку: он продолжал улыбаться, словно сумасшедший и все приговаривал:
– Иди сюда, капитан, иди, не стесняйся. Я познакомлю тебя кое с кем.
Стив бы познакомил его со своим щитом, но не успел – сзади на него обрушилось что-то невероятно мощное. В огне тусклых ламп, которыми был оборудован штаб, он уловил блеск металла и сумел уйти от очередного удара и развернуться так, чтобы одновременно посмотреть на своего нового противника и не подставить спину второму.

Пустые глаза Баки Барнса не выражали ровным счетом ничего, и Стив никогда не думал, что вся эта ерунда из голофильмов бывает взаправду. Что мир действительно может остановиться в одной мгновение, что все, что неважно, вдруг исчезает из поля зрения, а внутренности скручивает таким тугим узлом, будто Стив снова падал.

– Баки! – воскликнул он, не надеясь, в общем-то, ни на что, но тот вдруг остановился.
– Что еще за Баки? – Баки нахмурился так, будто это имя щекотало в нем что-то, но никак не мог понять, что. Второй таки сумел нанести Стиву удар ножом со спины. Ее обожгло болью, и Стив почти согнулся пополам, когда получил еще один удар по ребрам. Баки продолжал смотреть, сжимая в металлической руке пистолет, и выглядел так, как, бывает, выглядят человекоподобные роботы Старка, когда у них слетают настройки – почти растерянно. Будто потеряли точку опоры.

Стив ударил второго локтем и с легким удовлетворением понял, что попал. Стив понял, что его и самом неплохо приложило – чувствовал, что понемногу теряет кровь. Даже слишком приложило для обычного удара ножом. Разве только лезвие было необычным… Тем временем второй коротко взвыл и бросился на него, но Стив больше не дал ему возможности себя ударить. Позади него раздался почти звериный рык.

– Кто такой Баки?!

Он отбросил второго на спину и теперь нависал над Стивом. Его глаза хаотично метались, разглядывали Стива с ног до головы, словно искали, за что бы зацепиться.

– Тебя зовут Джеймс Бьюкенен Барнс, – прохрипел Стив. Голос вдруг сел так до чертиков банально, что ему хотелось рассмеяться. – Ты мой друг.
– Я знаю тебя, – отпрянул Баки. – Я знаю тебя. Знаю. Тебя. Тебя зовут… – черты его лица исказились, словно воспоминания причиняли ему боль. – Тебя зовут Стив.

В тишине пещеры звук взведенного курка был оглушающим. Стив почувствовал, как к его затылку прижимается дуло пистолета и вздохнул. Он отвлекся и совсем упустил из виду, что второй еще может быть в сознании.

– Это меня зовут Стив! – заорал второй. – Это я Стив Роджерс. А он, – дуло снова грубо ткнулось в затылок, – он просто подделка! Убей его! Ты Зимний Солдат, убей его!

Баки переводил взгляд с одного на другого, и Стив знал, что они со вторым выглядят одинаково. Что его шансы – пятьдесят на пятьдесят.

– Что бы ты ни выбрал сейчас, – сказал он, глядя на Баки, и тот дернулся, и перевел взгляд на Стива, – я с тобой до самого конца.
Стив закрыл глаза, чувствуя, что кровотечение и та субстанция, которой было измазано лезвие второго, уже дали о себе знать. Пятьдесят на пятьдесят. Баки взвел курок, но Стив верил в Баки Барнса.

Щелчок. Выстрел.

Перед глазами все расплывалось, но Стив был жив. Баки стоял над ним с протянутой ладонью и сказал:

– Цель уничтожена, капитан.

@темы: текст, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

21. Heat And Iron

[his friend]

Название: Roads
Автор: team bucky
Форма: клип
Пейринг/Персонажи: Баки Барнс, Стив Роджерс
Жанр: драма, джен
Рейтинг: PG
Тема: 21. Heat And Iron

Steve & Bucky | Roads

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс, клип

---

27. Invasion/Вторжение

[his mission]

Название: Если наступит Конец Света (Я буду там, чтобы держать тебя за руку).
Автор: Homeistheimpala
Перевод: team steve
Бета: team steve
Оригинал: Здесь.
Разрешение на перевод: Получено.
Пейринг: Стив/Баки
Размер: 4287
Рейтинг: PG-13
Тема: 27. Invasion/Вторжение
Краткое содержание: AU. Стив случайно обнаруживает, что у них появился новый сосед по лестничной площадке.

Стив не так уж и часто напивается. Не чаще, чем раз в полгода, и у него низкая переносимость алкоголя. Правда, в юности он был болезненным и тощим. То, что он стал здоровяком, не означает, что он не может легко опьянеть.

— Чувак, ты такой слабак, — Тони перекрикивает громкую музыку клуба. Стив прерывает его, взмахивая рукой в сторону задней двери, прежде чем выбежать наружу, и его рвет в переулке.

— Черт, Роджерс, — Тони ухмыляется, прислонившись к двери. Ночь проходит не так, как запланировано (или в точности так, как запланировано, если спросить Тони), и Стив благодарит Бога, что завтра выходной.

— Я ухожу, — предупреждает он, как только снова может нормально дышать.

— Да, хорошо, позволь мне пойти позвать Хэппи, — отвечает Тони.

— Нет, я пойду.

— Не будь идиотом, я не позволю тебе уйти одному поздно ночью, когда ты так пьян. Оставайся здесь. Не двигайся, пока я не найду Хэппи!

Тони, вероятно, найдет переулок пустым, потому что Стив уже на полпути домой.

*
Стив уже не настолько пьян. Правда. То, что, ключ, кажется, не подходит к замку, явно вина ключа. Оставив надежду после тринадцатой попытки, Стив выуживает свой телефон и вызывает Сэма.

— Сээээм, я застрял под дверью квартиры, — скулит он, как только Сэм поднимает трубку.

— Э-э… — говорит мягкий женский голос. — Привет.

— Привет? Я набрал неправильный номер? Я мог…

Девушка смеется:

— Хм, нет. Это Стейси. Сэм ночует у меня.

Стейси. Публицист, с которой у Сэма было свидание этим вечером. Точно.

— О.

— Я могу разбудить его, — предлагает она.

— Ээээ, нет. Хм, я использую пожарную лестницу. Спасибо. Веселитесь, — Стив кладет трубку, прежде чем обдумать, действительно ли было необходимо говорить «веселитесь».

Он поднимается по пожарной лестнице, спотыкаясь только дважды, открывает окно и заваливается на кучу одеял. Ха. Как это ни странно, это удобно.

Он просто полежит здесь секундочку, прежде чем встать.

*
Стив чувствует, как кто-то стучит ему по лбу.

— Эй! Приятель! Проснись! — Стив медленно открывает глаза и встречается лицом к лицу со сковородой. Он подскакивает, стараясь сесть прямо, и терпит неудачу, только еще больше запутываясь в одеяла. Он поднимает глаза и видит мужчину с озадаченным выражением лица, который поднял сковороду в обороне.

— Я... пр-прошу прощения, — Стив заикается, пытаясь освободиться от ткани. Голова гудит и схватка с одеялами совсем не помогает. — Почему твои простыни пытаются съесть меня?!

— Наверное, потому что ты ворвался в дом их хозяина. Они могут защищать.

— Ха. Смешно, — ворчит Стив, наконец освобождаясь, и встает прямо. Теперь он может хорошенько рассмотреть парня, который одет только в майку и боксеры. Стив отворачивается, краснея, и выглядывает в окно.

— Так, хм… — говорит он, глядя вниз. — Я нахожусь в своем доме. Слава Богу. На своем этаже. Какая это квартира?

— Сто седьмая.

Стив поворачивается, лицо все еще горит. Он протягивает руку, пытаясь действовать более достойно, чем, вероятно, сейчас выглядит.

— Стив Роджерс. Из квартиры 108.

— Баки Барнс. Ты в порядке, приятель? — спрашивает мужчина, пожимая ему руку. У него крепкая хватка и, по правде говоря, Стив просто хочет сбежать в свою квартиру, прежде чем взорвется от смущения. Он так и делает, как только мужчина отпускает его руку.

— Приятно было познакомиться! — мужчина – Баки – кричит вдогонку, когда Стив закрывает за собой дверь. Он ударяется головой о дверь перед тем, как войти в собственную квартиру, направляется прямо в душ и тратит не менее часа, смывая запах рвоты и алкоголя. Затем делает себе кофе и тост и не думает о своей встрече с Баки Барнсом.

Вместо этого он проверяет свой телефон: есть семь пропущенных вызовов от Тони и три от Сэма. И сообщение от Сэма и два от Тони.

Тони 4:28 утра:
Не умри в канаве. Хэппи ищет тебя.

Тони 5:00 утра:
Хэппи говорит, что видел, как ты заходил в свой дом. Не умри в своей квартире.

Сэм 8:09 утра:
Чувак, ты в порядке? Вернусь после работы.

Он посылает в ответ сообщения, подтверждая, что действительно не умер и в порядке для не мертвеца, и засыпает под «Барашка Шона».

*
Он просыпается несколько часов спустя, пробирается в тренажерный зал, только убедившись, что Баки определенно там нет, и обратно в квартиру. Он чувствует, что должен что-то сделать, чтобы извиниться перед соседом, но не может придумать ничего, что бы выразило: "Я прошу прощения, что вломился в твой дом, будучи пьяным». Он на самом деле не знает, к кому мог бы обратиться. Тони просто посмеялся бы над ним, а Сэм сказал бы что-то вроде «Просто будь честным и искренним», а Стив чувствует, что должен сделать что-то большее. Нат бы даже не удостоила его ответом.

— Эй, мистер Задумчивость! Кредитка или наличные? — резко говорит Дарси, вырывая его из потока мыслей.

— Эй, как бы ты извинилась перед кем-то за то, что сделала что-то глупое? — спрашивает он, давая наличные. Дарси просто задумчиво смотрит на него.

— Насколько глупое, Кэп? — спрашивает она.

— Довольно глупое?

— Пирог? — предлагает Дарси, махая в сторону витрины с пирогами. — Нет, подожди, ты прав. Дорого. Кексы. У Тора есть новый рецепт, он опробовал его сегодня, и это похоже на кусочек рая. Если бы рай на вкус был восхитительным и лимонным. Наверное, так оно и есть.

Дарси идет на кухню и через минуту возвращается с коробкой.

— Вот. Дай им это, и они, вероятно, простят тебя. Посмотри на них щенячьим взглядом.

— У меня нет щенячьего взгляда, Дарси, — фыркает Стив, принимая сдачу. Он сует два доллара в ящик для пожертвований перед тем, как выйти.

*
— Йooooo, кому это? — говорит Сэм, пытаясь выхватить коробку с кексами. Стив поднимает ее, чтобы Сэм не достал, и пихает ему под нос бумажный пакет с куриными шариками, чтобы отвлечь.

— Нашему соседу, — отвечает он, когда Сэм перестает пялиться на коробку.

— Почему ты принес нашему соседу пирог от Фостер? — подозрительно спрашивает Сэм. Стив закатывает глаза и бормочет историю.

— Когда этот парень вообще въехал? — Стив трет шею, глядя на Сэма, который пытается заглушить смех.

— Очевидно, вчера. Давай, пойдем извиняться, — говорит Сэм, похлопывая Стива по спине.

Стив неуверенно стучит в дверь сто седьмой квартиры. Изнутри слышна музыка, и Сэм начинает покачивать головой ей в такт.

Дверь открывается мгновение спустя и показывается мужчина, который не Баки. Стив не был настолько пьян, он помнит, как парень выглядит, и у него не было светло-рыжих волос.

— Эй, — говорит Сэм вежливо, тогда как Стив просто смотрит на этого нового парня. — Ты - Баки? Мы - из сто восьмой. Судя по всему, ваши новые соседи.

На лице мужчины появляется ужасающе веселое выражение.

— Ты – тот пьяный парень! — говорит он, указывая на Стива. Появившаяся в дверном проеме рука – металлическая рука - дает мужчине подзатыльник.

— Твоя мать не научила тебя манерам, Бартон? — говорит Баки, появляясь рядом с мужчиной. Он видит Стива и усмехается.

— Эй, привет! Ты в порядке?

— Э-э. Да, да. Я в порядке, я просто… Вот, — Стив сует им коробку. Бартон хватает ее раньше Баки и открывает.

— Ты приготовил их? — спрашивает он, широко раскрыв глаза.

— Нет, приятель, этот парень сожжет даже воду, — смеется Сэм. Бартон медленно отступает, по-прежнему глядя на кексы широко раскрытыми глазами.

— Итак… — говорит Баки.

— Итак… — отвечает Стив, глядя куда угодно, но не на него.

— Может, вы, ребята, хотите зайти? — спрашивает Баки. — Мы должны были распаковывать вещи, но Клинт нашел настольную игру "Змеи и лестницы", и мы не могли оторваться весь прошедший час.

Стив действительно не знает, что сказать. Однако все в порядке, потому что именно поэтому в его жизни есть Сэм. Сэм, который кивает, хватает Стива за руку и проходит за Баки в квартиру.

Теперь, когда он действительно может рассмотреть ее, он видит, что квартира скудно обставлена, вокруг разбросаны коробки, а пространство в центре комнаты расчищено. Бартон сидит там, скрестив ноги, с коробкой кексов под боком. Сэм и Стив садятся напротив него, а Баки говорит, что принесет пиво.

— Это военное ранение, — сообщает Бартон, как только Баки выходит из комнаты.

— Прости? — переспрашивает Стив.

— Рука. Это военное ранение. Ты не просто так пялишься на нее весь вечер. Кекс? — Сэм берет один, и Баки возвращается, протягивая им пиво.

— Выбирайте цвет, — говорит Бартон, держа на ладони синий и зеленый конусы. Красный и желтый уже в игре. Стив берет синий, оставив Сэму зеленый.

— Итак, — начинает Стив. Баки смотрит на него и улыбается, и трудно смущаться, когда на него смотрят с такой теплотой.

В течение следующего часа они узнают, что здесь будет жить только Баки. Хотя они, вероятно, могут рассчитывать, что Бартон будет часто здесь появляться, потому что они с Баки - лучшие друзья со времен службы. Они узнают, что сейчас Баки - механик, а Бартон учит детей стрелять из лука. Бартон морщится при этом и бормочет "Чертовы дети".

Они узнают, что Баки был сержантом. Они также узнают, что Бартон любит кексы и не умеет проигрывать.

— Эй, это технология Хаммера? — наконец спрашивает Стив, кивая на руку Баки.

— Да, — кривится тот. — Лучшее, что армия смогла мне дать... Хм, они со Старком не в очень хороших отношениях.

— Они могли бы просто попросить Тони, он дал бы им подобные технологии, особенно для солдат, — хмурится Стив.

— Вы знаете Тони Старка? — спрашивает Бартон с набитым ртом.

— Знаем ли мы сумасшедшего парня, который изобрел металлический костюм? Да, к сожалению, — отвечает Сэм. — Мой отец работал с его отцом во время войны.

— К счастью тоже, если вы можете заставить Старка обновить эту дерьмовую технологию, — замечает Бартон, похлопывая по руке Баки.

— Разве я не имею права голоса, чью руку я хочу во мне? На мне. Я имел в виду "на мне", — говорит Баки. Бартон с намеком поигрывает бровями, прежде чем все они разражаются смехом.

*
Стив поднимает вопрос о руке две недели спустя. За это время неожиданные встречи с Баки стали ежедневными, и если Стив из кожи вон лез, чтобы поговорить с Баки утром, то, ну... Никто не должен был знать. И если эти несколько минут разговора озаряли его день, то это - его личное дело.

Иисусе, он влюбился как мальчишка.

Тем не менее, и в хорошие дни было трудно завести подходящий разговор с Тони. Намного труднее, когда Тони беседовал с Брюсом.

— Итак, теперь ты знаешь, что армия использует технологии Хаммера для кибернетических рук. Электронных металлических протезов. Для солдат, — перебивает Стив. Тони замолкает посреди предложения.

— И они не попросили меня? — обиженно восклицает он.

— Ну, ты вроде как оскорблял их. Часто, — говорит Брюс. Тони пожимает плечами.

— Да, ну, у меня есть друг… ну, он сосед, и у него есть такая рука, и она иногда скрипит и… — Тони прерывает Стива, драматически размахивая руками.

— Ничего не говори! Мое бедное сердце не выдержит этого, — говорит он, схватившись за грудь. Брюс громко вздыхает, а Стив закатывает глаза. — Приводи своего друга-соседа завтра, я хорошенько посмотрю на нее. Потом у меня будет серьезный разговор с военными.

— Ты имеешь в виду, у Пеппер будет серьезный разговор с военными?

— Да, ну, видишь ли, Пеппер обладает таким талантом: когда она… — Тони начинает говорить о Пеппер и, если честно, в этот момент Стив перестает обращать на него внимание.

*
Стив стоит за дверью, выглядывая через глазок, и ожидает, когда Баки выйдет.

— Это стремно, Роджерс, — говорит Сэм из-за стола.

— Мне нужно поговорить с ним, ладно? — шипит Стив.

— И почему ты не можешь просто пойти и постучать в дверь?

У Стива на самом деле нет ответа на это, но он спасен, потому что Баки открывает дверь. Стив так резко открывает свою, что Баки отскакивает назад и обеспокоено смотрит на него.

— Ты в порядке?

— Гм, да. Я просто… да. Слушай, я разговаривал со Старком.

— Да? — Баки усмехается, и Стив хочет сделать что-то глупое: например, почувствовать эту улыбку своими губами.

— Да. Он хотел бы встретиться с тобой сегодня? — спрашивает Стив, раскачиваясь на каблуках.

— Конечно. Я заканчиваю работу в четыре сегодня, так что... — Баки замолкает.

— Я заеду за тобой!

— Конечно. Спасибо, — Баки снова усмехается и дает ему адрес своего рабочего места.

— Отлично, — говорит Стив, забивая его в свой телефон.

— Отлично. Это свидание, — отвечает Баки, направляясь в сторону лифтов. Он машет ему в последний раз перед тем, как двери лифта закрываются, а Стив просто стоит там.

Это не свидание.

*
Это, вероятно, не свидание. Нет, определенно. Ни в коем случае. Ни в коем случае у него не будет первого свидания с Баки в компании Тони. Да, Баки, вероятно, пошутил. Конечно, он пошутил. Боже.

Останавливая мотоцикл у входа в гараж, Стив окончательно убедил себя, что это, очевидно, на самом деле не свидание. К нему подходит женщина, одетая в комбинезон и машинное масло.

— Могу ли я вам помочь?

— Э-э, я - к Баки?

— О. Я позову его, — перед уходом она мило улыбается ему, демонстрируя ямочки на щеках.

Баки появляется перед ним мгновение спустя, и у Стива уходят все силы на то, чтобы не свалиться с чертова мотоцикла прямо здесь и сейчас.

Комбинезон Баки повязан вокруг талии. Его белая майка запачкана, также как и он сам. Он подходит к Стиву, и Стив вроде как просто хочет… ну... Наброситься на него.

— Эй, прости. Поздний клиент. Мне нужно принять душ, я могу сам добраться, если тебе куда-то надо? — говорит Баки, и Стиву требуется немного времени вспомнить, что да, он должен ответить.

— Что? Нет, все в порядке. Я подожду.

— Уверен?

Стив молча кивает, взгляд не желает отрываться от глаз Баки. Спускаться ниже.

Баки ухмыляется и отступает назад, не нарушая зрительный контакт, пока не ударяется об автомобиль.

Он появляется через 10 минут, одетый в мягкую на вид толстовку и с мокрыми волосами. Стив вручает ему шлем, Баки взбирается на мотоцикл, обнимает Стива (О, Боже!), и они срываются с места.

*
— Ах, ты бедняжка! — говорит Тони. Баки приподнимает бровь, глядя на Стива.

— Он говорит с рукой, — отвечает Стив.

— Садись, — командует Тони, и Баки делает, как он сказал.

— Что плохие люди из "Хаммер Текнолоджис" с тобой сделали? — поглаживает руку Тони.

— Тони, прекрати, это жутко, — Стив старается не смеяться над выражением лица Баки.

— Да. Ладно, приятель, извини, но ее нужно удалить, — говорит Тони.

— Что?

— К сожалению, я не могу обновить ее, это - дерьмо. Однако я могу заменить ее, — говорит Тони. — Джарвис, выведи сюда результаты рентгеновского сканирования мистера Барнса.

Появляется голограмма скелета.

— Твою мать! — восклицает Тони, присвистывая.

— Что, что случилось? — спрашивает Баки. Тони заставляет его замолчать, размахивая руками. Воцаряется тишина, пока Тони перемещает голограмму вокруг и печатает на планшете.

— Эта система подключена ко всему твоему позвоночнику, — отвечает, наконец, Тони. — Как ты вообще смог пережить такую процедуру?

— Мне нравится жить, — говорит Баки сухо. — Кроме того, три недели после падения я был без сознания, так что... Я очнулся уже с рукой.

— Да, да. Расскажи Джарвису, что не так с рукой. Стив, перестань смотреть так обеспокоенно, это отвлекает!

Баки ухмыляется Стиву, и Стив смотрит в сторону, румянец распространяется по щекам.

Через полчаса Тони выставляет их, сказав вернуться на следующий день.

— Гм, итак… — начинает Стив.

— Ты хочешь чего-нибудь поесть? — спрашивает Баки.

— Да. Что бы хотел? — спрашивает Стив, заводя мотоцикл.

— Бургеры подойдут?

— Да.

*
Их восторженно принимают в "Fosters". Тор крепко обнимает Стива и пожимает руку Баки.

Они диктуют свои заказы Дарси и садятся снаружи.

— Этот парень - пекарь? — спрашивает Баки скептически. Стив смеется.

— Да, это Тор Одинсон.

— "Одинсон" как в юридической фирме? — Стив кивает, и Баки фыркает.

— Ты, несомненно, знаешь много странных людей, Стив, с этим не поспоришь.

— Эй, Тор милый, ладно?

— Избалованный ребенок миллиардера? — спрашивает Баки.

— Формально, Тони тоже избалованный ребенок миллиардера. И намного более испорченный, чем Тор. У которого, кстати, нет проблем с родителями, зато есть пекарня, и он счастлив.

— Ладно, ладно, — Баки смеется. — Эй, гм, спасибо за… ты знаешь, что поговорил со Старком о руке.

— Это не проблема. Если честно, Тони убил бы меня, если бы я этого не сделал.

— Это единственная причина? — Баки спрашивает, поднимая бровь. Стив краснеет и, ради Бога, он же взрослый мужчина. Он не должен краснеть.

— И, ты знаешь… Я видел, что рука доставляла тебе неприятности, — заканчивает Стив, смущаясь.

— Какой ты наблюдательный, — говорит Баки, внимательно глядя на Стива.

— По крайней мере, я не осуждаю!

— Я не осуждал, я просто ... комментировал.

Стив усмехается ему, Баки усмехается в ответ, и Стив старательно не обращает внимания на теплоту, которая разливается внутри.

*
Баки толкает Стива к двери, удерживая руки над головой, переплетая их пальцы, и оставляет засос на его шее. Стив задыхается, прижимаясь бедрами к бедрам Баки. Тот стонет в изгиб шеи Стива. Опуская одну руку, он расстегивает пуговицы на рубашке Стива и целует каждый сантиметр открывающейся кожи. Стив хочет большего. Стив хочет…

Стив просыпается, хватает будильник и бросает его через всю комнату.

"Боже, — думает он, поднимаясь, чтобы принять холодный, холодный душ, — я так попал!".

Он идет на кухню и удивленно моргает. Да, точно, там сидят Бартон и Баки. Как правило, он был бы в восторге, но после его недавнего... опыта, он бы не хотел видеть сонного Баки утром. Бартон тщательно разрезает блины, а Баки пьет кофе, как будто от него зависит его жизнь.

— Стив, — говорит Баки одновременно сонно и довольно, и Стив собирается броситься на этот нож для мяса.

— Эй, Бак. Что ты тут делаешь так рано? — говорит он, улыбаясь. Баки улыбается ему в ответ, прежде чем глотнуть еще кофе.

— Пусть Уилсон возьмет сахар или еще кое-что в обмен на блины, — говорит Бартон, глядя на Баки со Стивом с подозрением. Стив кивает и наливает Баки еще кофе. Они едят в сонном молчании. Баки выглядит так, будто готов уронить голову на стол и заснуть прямо там.

Это было хорошее утро, пока рука Баки не загорелась.

— Что за хрень, — Баки удивленно смотрит на нее, в то время как Бартон бросается действовать. Он не дает Сэму полить ее водой - это может спровоцировать короткое замыкание - находит огнетушитель и распыляет его.

— Эй, приятель, ты в порядке? — спрашивает он, обхватывая лицо Баки. Баки улыбается, кивает, а затем теряет сознание.

*
— Вы можете это исправить или нет? —спрашивает Бартон резко, прерывая непрекращающуюся болтовню Тони. Брюс смотрит на него и кивает.

— Да, мы в любом случае планировали удалить эту дерьмовую технологию. Теперь у меня есть законное оправдание, чтобы избавиться от нее, и серьезно поговорить об этом с военными. Вас много, уходите, — говорит Тони.

— Это долгая процедура, и мы должны быть очень осторожны. Команда специалистов уже в пути, поэтому, пожалуйста. Просто подождите, ладно? Он будет в порядке, — поддерживает его Брюс, выпроваживая их.

— Я собираюсь выследить Хаммера и вырвать его чертов позвоночник! — рычит Бартон.

Они ждут шесть часов и тридцать девять минут. Сэм уезжает через четыре часа, потому что действительно должен быть на работе. Стив звонит в книжный магазин и дает им знать, что его сегодня не будет.

— Ты знаешь, что он упал, пытаясь спасти меня? — говорит Бартон после пятого часа, сидя на верхней части перил. Стив смотрит на него, ожидая продолжения. — Мы должны были идти в разведку. Ну, я должен был идти в разведку. Он просто прикрывал. Он был снайпером, ты знаешь. Так что я вернулся на крышу, передал, что все чисто, и мы уже уходили, когда этот парень, этот огромный парень, появился из ниоткуда. Мы стреляли в него, но он продолжал приближаться, и Баки просто оттолкнул меня в сторону, понимаешь? Мужик схватил его, и они упали с крыши. С десятого этажа…

— Это не твоя вина.

— Да, не моя вина, что он тупой ублюдок, — Бартон фыркает.

— Он милый тупой ублюдок, — говорит Стив.

— Я люблю его, ты знаешь? — Бартон вздыхает, и желудок Стива сводит, и он ненавидит себя за это. — Не так, о Боже, сотри это выражение со своего лица. Иисусе.

Стив смотрит в сторону.

— Он самое главное в мире для меня, ладно? Так что не делай ему больно, — предупреждает Бартон, и Стив хмурится, глядя на него. Бартон закатывает глаза.

— Не смотри на меня так. Он тебе нравится. Это очевидно. Ну, для меня очевидно. Ты ему тоже нравишься. Вы, ребята, должны трахнуться, — Стив давится собственной слюной.

— Я не уверен…

— Ну, я уверен, — перебивает Бартон. — И я знаю его дольше. После всего этого, ты должен пригласить его куда-нибудь. Серьезно.

Они замолкают до тех пор, пока не выходит Брюс. Они сразу встают.

— Что случилось? — задает вопрос Бартон.

— Причиной возгорания была, ну, плохая технология. Тони заменил ее на технологию Старка наряду с некоторыми улучшениями. Извлечение было трудным, но он выжил. Мы не сможем узнать полные результаты, пока он не проснется, но сейчас он стабилен.

— Можем ли мы увидеть его? — спрашивает Стив.

— Можете, но он без сознания, — говорит Брюс. Он устало потирает лицо рукой.

— Эй, док? Спасибо! — благодарит Бартон. Брюс улыбается и кивает, прежде чем уйти. Бартон смотрит на Стива:

— Ты остаешься? — Стив даже не рассматривает варианты: он кивает.

*
— Клинт, — Баки шепчет, и Бартон выныривает ото сна.

— Эээээй. Ты меня сильно напугал! Ты в порядке? — спрашивает он.

— Моя рука ощущается странно. Легче, — говорит Баки.

— Можешь двигать ей?

Баки шевелит руками, потом ногами. Он пытается сесть, но Бартон останавливает его.

— Лежи пока.

— Что случилось? — изумленно спрашивает Баки.

— Ты потерял сознание. Перед Стивом, — Бартон ухмыляется, глядя на выражение ужаса на лице Баки.

— Нет! — шепчет Баки.

— О да. Чудесный ход, на самом деле. Заставил его провести с тобой ночь, — говорит Бартон, кивая на стул, который Баки до этого не заметил, где мирно спал Стив.

— Он - это что-то, не так ли? — улыбается Баки. Бартон вытирает ему лоб.

— Да, он определенно что-то. Ты собираешься пригласить его куда-нибудь или как?

— Безусловно, — бормочет Баки, проваливаясь в сон.

— Да?

— Мммффф….

*
Они устраивают "Баки жив и здоров"-вечеринку в доме Баки. На которой они узнают кое-что новое.

— Вы знакомы? — говорит Стив, глядя на Бартона и Наташу. Бартон смотрит на Наташу, как смотрел на кексы, широко раскрытыми глазами, но с намного большим благоговением.

— Да, он тот сумасшедший парень, который спас меня во время зарубежной миссии, — отвечает Наташа.

— Ты вроде сама спасла себя.

— Ну, отдай себе должное. Процентов двенадцать, — говорит Наташа громко. Тони кричит: "Не будем больше об этом!» с другого конца комнаты.

— Хочешь кекс? — выпаливает Бартон. Наташа улыбается и кивает.

— Каков ловкач, да? — говорит Баки. Стив поворачивается, Баки стоит, прислонившись к двери.

— Да, — смеется Стив. — Как рука?

— Намного лучше. Спасибо.

— Тебе следует благодарить Тони.

— Уже поблагодарил один раз, не хотел бы, чтобы он зазнался, — Стив серьезно кивает, прежде чем разразиться смехом. — Эй, Стив?

— Да?

— Ты свободен завтра вечером? Я мог бы приготовить тебе ужин моей новой рукой, — говорит Баки. Стив улыбается.

— Это свидание?

— Да. Это свидание.

*
Баки - великолепный повар. Стив присоединяется и помогает, хотя он в основном режет продукты, оставив саму готовку Баки. Еда получается восхитительной, и после они, довольные, лежат на диване.

— Смотри, ты упал через это окно, — говорит Баки. Стив прячет лицо в изгиб его шеи.

— Что? Я подумал, что ты очень милый. Я даже прождал целый час, прежде чем разбудить тебя.

Стив поднимает глаза:

— В самом деле?

— Да, знаешь, по правде говоря, я не вскакиваю в боевой готовности, как только просыпаюсь, — шепчет Баки. Их лица близко.

Баки наклоняется и они целуются. Поцелуй мягче, чем Стив ожидал, Баки просто слегка прижимается губами к губам Стива, прикасаясь ладонью к его лицу, и отстраняется.

— Порядок?

Стив отвечает, соединяя их губы в другом поцелуе, на этот раз глубже. Баки целует его в ответ, одна рука обхватывает его лицо, поглаживая большим пальцем, другая крепко обнимает за талию. Стив проводит пальцами по волосам Баки, играя с прядями на затылке.

Он надавливает своим телом, заставляя Баки лечь на диван, отстраняется и смотрит на него.

— Эй.

— Привет, — Баки задыхается, поскольку Стив кусает его подбородок, двигается все ниже, облизывая стык шеи, прежде чем слегка прикусить. Удовлетворившись результатом, он снова смещается ниже, чувствуя, как Баки тяжело дышит под ним. Баки хватает его за воротник и притягивает к себе в еще одном потрясающем поцелуе.

— Ты играешь нечестно, — Баки дышит ему в губы. Стив хмыкает и бормочет:

— Мы должны были начать это раньше!

— Ну, я никуда не уйду.

Стив улыбается и целует Баки в лоб.

— Как и я.

@темы: перевод, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

26. I Got A Ride

[his friend]

Название:Переправа
Тема: 26. I Got A Ride
Автор: team bucky
Пейринг/Персонажи: Стив/Баки, Воющие Коммандос
Размер: 2802 слов
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Наверно, ему самому придётся решать — сон это или реальность.

Стиву не нравится свидание с Лизой. И с Мэгги. И с Викторией.- Да хватит уже! — возмущается Баки, потому что в самом деле. — Что с ними не так? Что тут-то не устроило?
Стив пожимает плечами и старательно на него не смотрит.
— Неудачная идея была с этим свиданием, Баки, — говорит он, плечи упрямо сведены, будет стоять до последнего. С этим неудачная, и с предыдущим, и с одним до этого. Стив идёт на них, даже с интересом, но в процессе всё мрачнеет, теряет весь настрой, уходит в себя, и как обычно только Баки знает, как Стив может быть — весёлый, с отличным чувством юмора. Но нет. — Всё не то. Наверно, не стоит и торопиться. Знаешь, оно если придёт, то придёт.
Баки не знает, о чём и сообщает Стиву.
— Но пока оно приходит, — говорит он, подрастеряв немного запал, — то можно и развлечься немного.
Стив негромко фыркает — он всё время возмущается, когда Баки приходит после свиданий, с которых сам Стив убегает пораньше, говорит, приторный запах духов потом перекидывается с одежды Баки на всё вокруг.
А тот всё не унимается и унимается.
— И какое оно было бы? — спрашивает он и уточняет, когда Стив непонимающе склоняет голову: — Твоё идеальное свидание.
Стив задумывается — Баки легко может представить, как у него в голове сейчас крутятся шестерёнки.
— Конни-Айленд, — наконец говорит он, и Баки смеётся, не может не смеяться, потому что пару недель назад они сгребли наконец мелочь и пошли на аттракционы. Стив выбирался после них практически зелёный и клялся, что больше никогда. — Не смейся! — возмущается Стив. — Сейчас я уже знаю, на какие мне лучше не лезть.
Но он и сам слегка улыбается.
— Аттракционы? — возвращает его к теме Баки.
— Аттракционы, — подтверждает Стив. — И, знаешь, сладкая вата. Девушкам же нравится сладкая вата.
Девушкам Баки нравится, когда он зажимает их за Комнатой страха, но об этом он не говорит. А вот Стива он легко может представить со сладкой ватой, под ручку с блондиночкой в платье в горошек, смеющимися и беззаботными, потому что Стив этого заслуживает, просто этого пока никто не понял, и...
...и картинка перед глазами темнеет, и его всего трясёт. Только трясёт не его, а... стол?
Стол, потому что он в плену, он вспоминает про плен, про Золу, и не торопится открывать глаза, ведь тогда они снова примутся за него. Обычно у них и так не хватает терпения, и они вечно будят его, но когда он притворяется, он может выгадать хотя бы немного времени. И то радость.
Баки лежит, старается дышать ровнее, а потом и правда засыпает снова.
Когда он просыпается снова, уже не трясёт. Отпустило, наверно. Что Зола вколол ему прошлой ночью? Баки сто лет не снились такие сны, яркие, как картинка. А до этого было что-то ещё...
Он внезапно вспоминает, как двухметровый детина с лицом Стива разрывает на нём ремни, и едва не смеётся истерично. Что бы там Зола ни вколол, но в бруклинских подворотнях оно бы разошлось моментально и стоило бы на вес золота.
Его всё так никто и не трогает, и Баки не выдерживает, открывает один глаз. Взгляд почти сразу режет полоска голубого неба где-то там вдали, и Баки теряется: из лаборатории не видно неба, окна, что высоко на стене, на самом деле на уровне земли, и максимум в них пробивается чуть-чуть сероватого дневного света. Но вот оно, небо, и Баки кусает губу, неуверенно приподнимается на локтях. Он всё ещё не пришёл в себя окончательно, тело болит, будто его минут пять избивали всем отрядом, но он всё равно ползком продвигается вперёд, цепляется за бортик — грузовика? — отдвигает брезент. Мимо кто-то торопливо проходит, и Баки шарахается назад, едва не падая на пол. Теперь он различает негромкие переговоры, даже непонятно на каком языке — он слышит и английский — американский и тягучий британский, и французский, и ещё какие-то. Люди, снующие мимо, не похожи на немецких солдат; они грязные, отощавшие, но они улыбаются, пересмеиваются, как будто они на свободе.
На свободе?
Баки трясёт головой, разгоняет туман, снова хватается за бортик и перебирается — полусваливается — за него. Колени не держат, и он уже готовится осесть на землю, когда чья-то рука крепко цепляет его за локоть, не давая распластаться.
— Так ты всё-таки живой, Джимми, — кричит ему почти на ухо Дуган. И ты живой, думает Баки, живой, но вслух говорит:
— Не зови меня Джимми.
Выходит хрипло, он сто лет не разговаривал — только орал.
Дуган смеётся, качает головой, будто не верит, что Баки выбрался, и тянет его в сторону, туда, где начинают зажигать костры.
— Пойдём, — говорит он, — ты ж весь трясёшься.
Баки и правда трясёт: то ли вечерняя прохлада подействовала, то ли адреналин вдруг схлынул, но он благодарно вцепляется в плечо Дугана и радуется, что тот это не комментирует.
— Я бы тебе виски предложил, — продолжает болтать Дуган, — но в этих чёртовых танках ни капли, представь? Что с этих немцев взять. Но хоть сухпайки нашлись. Кипяточка?
Около одного из костров сидят Фэлсворт, Джонс, все, кто были с ним в той камере — и тут сбились вместе. Морита ждёт, пока Баки присядет — чуть ли не упадёт — около костра, и суёт ему банку консервов.
— Сегодня пируем, — коротко поясняет он. — С завтрашнего дня переходим на режим строгой экономии.
У костра жарко, но Баки всё ещё потряхивает, и он цепляется за чёртову жестянку, как будто она ему поможет. Аппетита никакого, но он знает цену еды на войне и тянет на себя крышку.
Остальные молча наблюдают за ним, пока Баки не выдерживает.
— Что?
— А ты не говорил, что ты дружишь с Капитаном Америкой, — говорит Монтгомери, и Баки замирает, не доносит вилку до рта.
Баки моргает, потому что им завозили с почтой комиксы, говорили, что для поднятия патриотического настроя. Солдаты возмущались, просили лучше журналы с пинап-девочками, говорили: на кой чёрт нам комиксы про мужика, у нас таких кругом десятки. Но потом всё равно читали, иногда надо было уткнуть куда-то глаза, да и пообсуждать потом было можно, некоторые даже втягивались. Но Капитан Америка — какой-то там придуманный герой. Говорили, что его рисовали с настоящего, но кого тут волновали такие подробности.
— Для него это был приятный сюрприз, — раздаётся голос над ухом, слишком знакомый, слишком родной, и Баки замирает, не шевелится, только руки продолжают дрожать. Он медленно поворачивает голову, будто хочет оттянуть неминуемое, но так и есть — двухметровый громила с лицом его Стива. В вырезе кожаной куртки виднеется синяя форма с белым лучом звезды — Баки сто раз видел эту форму в комиксах.
Значит, всё-таки не свобода. Всё-таки сон, по-прежнему галлюцинации, и сейчас он всё ещё привязан к столу Золы. Слишком рано Баки обрадовался.
Голова идёт кругом — не фигурально даже; он заваливается на бок под тревожный оклик Капитана Америки.
Он снова открывает глаза в грузовике — чувство дежа вю, всё ещё в галлюцинации, всё ещё ненастоящее, надо напоминать себе об этом почаще, — и не шевелится, не закрывает глаз, пока грузовик не останавливается. Горло сдавливает паникой; ему здесь тесно, он с некоторых пор не выдерживает замкнутые пространства, и если бы не полоска голубого неба, у него бы случилась истерика.
Когда они останавливаются на короткий привал, Баки выбирается и отказывается возвращаться в грузовик, сколько бы они его ни уговаривали.
— Барнс, ты упрямый баран, — сообщает ему Дуган, и Баки даже не собирается спорить. Но ещё пять минут там он больше не выдержит, о чём он и сообщает всем желающим.
Только не добавляет, что там его укачивает, что начинают закрываться глаза, а он боится засыпать.
Один раз ему повезло, сон во сне, как это кто-то называл, но он так не хочет заснуть и очнуться под пристальным взглядом Золы. Ещё хоть немного побыть тут среди своих.
— Всё равно баран, — повторяет Дуган. — Кэп, скажи ему.
Баки вздрагивает, когда Капитан Америка оказывается рядом, старательно не смотрит на него.
— Что случилось? — спрашивает тот.
— Отказывается возвращаться в грузовик. Неуютно ему там, видите ли. Прогуляться изволит.
— Баки... — начинает Капитан Америка, но Баки плотнее стискивает губы, отворачивается, и Капитан вздыхает. — Хоть на танк залезь. Пожалуйста.
И слово «пожалуйста», сказанное голосом Стива, его добивает. Баки коротко кивает и идёт к одном из танков. Сидеть на нём неудобно — что и к лучшему, хотя бы не уснёт быстро, зато солнце нагрело металл, и Баки невольно прижимает ладони, жмурится. Ему тут хорошо. Хоть ненадолго, но хорошо.
Рядом плюхается одеяло, и Баки невольно смотрит вниз.
Капитан Америка с лицом Стива смотрит на него, улыбается улыбкой Стива и голосом Стива говорит ему:
— И правда баран. Как удачно я угнал нам танк, да?
Баки не отвечает, но кутается в одеяло и дальше смотрит только перед собой.
Капитан Америка пару часов шагает рядом и следит, чтобы он не упал.
Баки не спит день, другой, он отказывается дремать на привалах. Просто иногда перед глазами темнеет, и он отключается — чёртова галлюцинация, чёртов Зола, что за наркотики он на нём испытывает? Всё кругом ещё слишком яркое, слишком ненастоящее — или это у него голова в постоянном тумане, но подсознательный страх, что в следующий раз он очнётся снова в лаборатории, никуда не девается.
Он так и не разговаривает со Стивом — с Капитаном Америкой, нельзя звать его Стивом, Стив сейчас в Бруклине, рисует агитплакаты или, может, в самом деле устроился на завод. Сколько бы он ни протестовал, сидеть без дела Стив не может. Капитан Америка, к счастью, слишком занят, чтобы уделять много времени ему: он следит за отрядом, постоянно проверяет раненых, возглавляет разведочные патрули, охраняет лагерь по ночам. Он всегда настолько при деле, что Баки почти был бы готов поверить, что он Стив.
Нельзя.
Снова ночь, Баки не знает, какая, он давно сбился со счёта. Холодает всё сильнее и сильнее, Капитан Америка говорит, что им надо торопиться, соединяться с основным отрядом до наступления мороза и пока у них не закончилась вся еда.
Какая разница, не говорит Баки, вы все моя галлюцинация.
Но он всё оттягивает этот момент, кутается в одеяло, смотрит в огонь.
Капитан Америка сегодня сидит с ними, держит на коленях карту.
— Завтра дойдём до линии фронта, — хмурится он. — Придётся прорываться. Отправлять вперёд разведчиков — нам надо выбирать место. Откладывать уже некуда.
Они спорят наперебой, а Баки молчит безучастно. Сколько это ещё продлится?
У консервов нет вкуса, а солнце уже почти не греет. Наверно, это значит, что скоро всё закончится, но у него уже нет сил ждать.
Он машинально тянется вперёд пошевелить угли веткой. Искры вспыхивают, взлетают вверх. Баки смотрит на них как зачарованный, пока какая-то ветка не хрустит и не выстреливает огоньком в его сторону. Руку обжигает, и Баки тихо охает, тянет её ко рту, засасывает кожу. И замирает.
Щёку щиплет. Баки прикасается к ней пальцами. Там у него тоже должен быть ожог — ещё с побега с фабрики, когда под ним почти обвалилась балка, охваченная пламенем.
На бедре под потёртыми штанами почти невыносимо жгут порезы — это подарок от Золы. Баки не знает, что тот проверял, но правая нога покрыта горизонтальными шрамами — зажившими и не очень. Последние три совсем свежие. Про них Баки тоже забыл. Потянутое запястье, сорванное горло, недолеченное воспаление лёгких, синяки по всему телу — он чувствует всё это.
Он никогда не чувствовал себя таким живым.
Баки смотрит в костёр, не моргая, и чувствует себя как на утро после бурной ночи, когда алкоголь из организма выветривается, а ощущение реальности возвращается. И старается не думать, но в голове всё равно вертится шальное «А вдруг», от которого не удаётся отмахнуться.
— Я спать, — коротко сообщает он. Ему в спину отзывается гул голосов, но он не вслушивается.
Обычно он спит рядом со всеми, но не сейчас. Сейчас ему надо понять. За танками видны ещё не до конца погасшие костры, тихо переговариваются солдаты, первый караул вернулся к дороге, засел там.
Он стелет одеяло подальше, вытягивается на левом боку, который болит меньше, и засыпает — впервые сам за последние дни, почти сразу, отличная солдатская привычка.
Это страшно, потому что его «а вдруг» может оказаться не вдруг, но он должен.
Просыпается он от тяжёлых шагов за спиной, напрягается моментально, изворачивается, чтобы посмотреть кто это.
— Тсс, Бак, это всего лишь я.
Баки щурится в темноте, но видит только тёмный силуэт. Высокий, слишком высокий.
Но...
Они всё ещё тут. До сих пор болит всё тело. Он сомневается всё сильнее и сильнее, слишком уж хочется верить.
— Не могу уснуть один, — признаётся Капитан Америка. — Всё боюсь проснуться в лагере и снова услышать, что ты в плену.
— Могу понять, — невольно отзывается Баки, и, кажется, это первое, что он сказал тому после побега с фабрики.
Стив — Стив? — резко выдыхает. В руках у него одеяло, которое он стелет рядом. Заминается.
— Ты не против, если я тоже тут? Немного выдохся.
За последние дни — по крайней мере за ту часть, что Баки помнит, он ни разу не видел Капитана Америку отдыхающим.
— Не против, — отвечает он.
Снова заснуть не получается, солдатская выучка отказывает намертво, поэтому Баки лежит и глазеет в темноту, пока за спиной не раздаётся тяжёлый вздох, и Капитан Америка не ухватывает его за талию, подтягивая ближе к себе. Баки дёргается, скорее от неожиданности, но Кэп держит крепко, а потом выдыхает куда-то ему в затылок:
— Прости, — и Баки замирает.
Потому что это Стив, это его Стив, этот голос, эти интонации, широкая ладонь — у Стива всегда были слишком крепкие руки, так не подходящие к тонким запястьям.
Это слишком реально, чтобы быть галлюцинацией, и Баки просто верит.
— Стив? — неуверенно спрашивает он, сам не зная, о чём спрашивает.
— Прости, — повторяет Стив. — Я же видел эти дни, что ты не хочешь со мной разговаривать. Я понимаю, правда, я должен был сразу подойти, не оставлять тебя одного, но раненые... И ещё...
О чём ты, хочет спросить Баки, что ты несёшь?
Потому что все эти дни, когда Стив попадался ему на глаза, Баки просто горел от стыда за свою галлюцинацию, за своё воображение, которое взяло родное лицо и приставило его к дурацкому супергерою из комиксов. Потому что Баки не считал, что его Стив — это достаточно, потому что после всех тех раз, когда он уверял Стива, что тот хорош как есть и эти глупые девчонки просто не понимают своего счастья, оказалось, что Баки такой же, как эти глупые девчонки. Как ему извиниться за то, что он не верил в Стива?
— Стив, — повторяет он, потому что хотя бы сейчас, ненадолго, он верит.
— Да? — спрашивает Стив, и Баки улыбается, впервые за месяцы. А потом вздрагивает, снова пытается вырваться.
— Остальные... — начинает он, потому что так им можно спать в своей квартире, подальше от посторонних глаз. Остальные не поймут.
Стив крепче сжимает руку. Раньше было наоборот — Баки согревал Стива. А теперь... Теперь тепло расходится по всему телу, Баки тянет в сон. Он думает, что не проснётся на столе у Золы, потому что он должен верить в Стива.
— Спят как убитые. Я встану через несколько часов к смене караула. И я услышу, если кто-то подойдёт ближе.
Баки чувствует его улыбку у своей шеи.
На рассвете уже никто не улыбается. Особенно Стив, который спорит с Баки, уговаривая его вернуться в грузовик.
— Ты всё ещё не пришёл в себя. Ты на ногах не стоишь.
Баки демонстративно оглядывается кругом. На ногах там толком не стоит добрая половина отряда, хотя хорохорится будь здоров.
— Фаворитизм, Кэп, не самое лучшее качество для командира отряда, — напоминает Баки. Стив никнет, конечно, никнет, он почему-то думает, что вообще не годится в командование. Баки хочется сказать ему, что с таким командиром они бы не попали вообще в плен, а разбили бы противника в пух и прах, но сейчас не время и не место. Он хочет сражаться, если это не сон — да и даже если сон, а для этого нельзя давать Стиву права кудахатать над ним.
Но на ногах он правда далеко не уйдёт, зато у него есть уже привычное место на танке. Баки запасся страховочными ремнями. Сейчас Стиву будет не до того, чтобы присматривать, как бы Баки не свалился с танка.
Он бы встрепал Стиву волосы, но тот уже в каске, да и об авторитете надо думать. Поэтому он свешивается с танка, легонько стучит по каске. Стив отмахивается, не сдерживая улыбку.
— Отстань, Баки, — просит он. Баки улыбается в ответ. Он уже почти забыл, как это легко, и Стив замирает, склоняет голову. — Слушай, — он потирает шею, будто смущается, — мы выберемся отсюда. А потом закончим войну. И тогда сходим на Конни-Айленд?
Баки уже собирается напомнить ему, что на Конни-Айленде они были сто раз, и минимум девяносто девять из них для Стива ничем хорошим не кончились, но он ведь упрямый, и...
А.
Стив смотрит мимо него на обшивку танка, и это хорошо, потому что Баки немного перестаёт улыбаться — у него всё сжимается внутри.
Может, всё-таки галлюцинация? Может, всё ещё...
Он протягивает руку и дёргает за прядку светлых волоc, выбившуюся из-под шлема. Стив моментально вскидывает.
— Обожаю сладкую вату, — говорит Баки и, запрыгнув на танк, передёргивает затвор на гидровской винтовке. — Так что должны пробиться. У меня свидание.

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс

---

22. Saved from the Flames

[his mission]

Название: Fireside (When you're losing and your fuse is fireside)
Автор: team steve
Бета: team steve
Пейринг/Персонажи: Стив, Баки, все Мстители
Размер: 4653 слова
Жанр: скорее дженовый ангст
Рейтинг: PG-13 за пять копеек от Старка
Тема: 22. Saved from the Flames
Краткое содержание: Стив пытается искать Баки, а Мстители медленно увязают на своём дне

Они теперь невидимки, в любом городе и мире не найти подобных несуществующих богов. Стива в лицо знает каждый ребёнок, у многих мини-копия его щита, но в новом времени это не имеет значения. К нему подходят, его искренне благодарят и любят. Воздух, которым он дышит, пахнет бензином и лекарствами.
Часто, поднимая взгляд в небо, Стив вспоминает Тора.
— Ты разве не слышал? — спрашивает Наташа, когда они сидят в баре, изображая людей. — Он вроде как пал. Живёт недалеко от Лондона.
На безмолвный вопрос она закатывает глаза.
— Долгая история.
— Он счастлив?
— Он больше не бессмертен.
— Значит, счастлив, — говорит Стив и залпом опрокидывает в себя пиво. Светлое, которое чуть горчит.
У него на языке вертится вопрос — а если ещё один бог спустится на Землю, чтобы уничтожить её, а если это снова будет Локи — кто встанет против него? Щита из вибраниума может оказаться недостаточно.
— Из-за женщины? — всё-таки уточняет Стив, такие вещи он интуитивно понимает, образ Пэгги в красном платье, воспоминание из далёкого прошлого возникает перед глазами. В новом мире Пэгги нет, даже отдалённо похожих — такие больше не рождаются, Стив быстро это усвоил.
Наташа пожимает плечами.
— Из-за свободы.
Стив кивает, такой язык он может принять.

Глубокими ночами небо над Лондоном слабо вспыхивает отголосками молний — словно гроза никак не может начаться. Источник этих вспышек не в городе и не за ним, он выше, дальше, в горах, будто тянется к самому небу.
Щ.И.Т. (то, что от него осталось) следит за Тором максимально деликатно, не приближаясь, чтобы не вызвать подозрений у Джейн Фостер — эта дамочка в состоянии устроить неприятности кому угодно. У агентов есть предположение, что бывший бог просто сбегает от неё. С грустью агент Коулсон наблюдает в еженедельных отчётах признаки безумия, он был бы рад сделать хоть что-то, но единственное спасение Тора укрывается в одном из девяти миров.

Несмотря на прохладный вечер, Стиву жарко, просто до безумия. Он списывает это на странные реакции тела, или на сбой программы, или на эмоцию, которую не скрыть.
Он возвращается в свою квартиру совсем не пьяным — невозможное для него, потерянное счастье опьянения — но уставшим. Достаточно, чтобы не обманываться пустой еерой: дверь, которую он оставил открытой, нетронута; лазейки не использованы. В его дом никто не приходил. Его никто не искал. Он кивает сам себе и щёлкает замком.

Целевое поражение Гидры вынудило укрываться тайных агентов с обеих сторон: нацистские выродки попрятались по норам, чтобы отстреливаться; растерянные агенты Щ.И.Та разделились — кто-то предпочёл начать новую жизнь (и был убит в скором времени), кто-то в целях конспирации продолжал работу под эгидой Щ.И.Та, кто-то перешёл под открытое командование Ника Фьюри — Мстители, конечно же. Интервью Наташи в зале суда облетело все новостные выпуски, у неё завелось множество поклонников. Даже Тони Старк прислал корзину роз. И записку, в которой просил её снова занять место личной ассистентки, «что пойдёт на пользу его разрушенной репутации, ведь размер всегда имеет значение».
— Ещё письмо от фаната? — спрашивает Клинт, глядя, как сосредоточенно Наташа вчитывается в буквы на экране ноутбука. — Нат?
Слаженность их действий, синхронность движений, некий уровень понимания выше, чем у обычных друзей, напоминал Стиву о временах, о которых вспоминать было слишком больно.
Наташа мотает головой — не отвлекай — и Клинт молча ждёт, не отводя от неё глаз.
— Сводка интернациональных новостей Щ.И.Та. Мне удаётся подключиться на полторы минуты в день — после запускается программа поиска.
— Мы больше не вне закона, — напоминает Клинт. — Не до такой степени.
Наташа невесело усмехается.
— Мы всегда вне его. И всегда достаточно. Пирса больше нет, но Гидра ещё существует.
— Какие новости? — напряжённо спрашивает Стив. Они втроём сидят в интернет-кафе, рядом на столике три стаканчика с ледяным чаем и вымышленными именами, начерканными чёрным фломастером. Они — двое рослых мужчин и ловко бьющая по клавишам девушка — привлекают внимание. Шпионы и предатели мерещатся Стиву везде; Клинт спокойнее, он и не был в центре событий, но его пальцы тоже импульсивно сжимаются в кулак.
— Радиационная активность в Колорадо, несколько заметок из разных штатов о наблюдении за людьми, передвигающими предметы. — Наташа захлопывает крышку ноутбука так внезапно, что несколько человек возле неё вздрагивают. Она очаровательно улыбается им и уже тише говорит: — И способными левитировать.
Клинт и Стив переглядываются.
— Близнецы?
— И они, и буйство человеческой фантазии.
Когда они покидают кафе, то забирают стаканчики с собой, а после сжигают в пустом переулке.
— Больше нет новостей? Всё? — спрашивает Стив.
Ответный взгляд Наташи долог и глубок. Несмотря на внешнее спокойствие, она умеет быть удивительно тёплой.
— Всё.

Радиационная активность в Колорадо достигла пика в области водонапорной башни, стоящей посреди пустыни. Птицы больше не летают здесь, все, даже самые мелкие животные, почуяв грядущую беду, укрылись в тени. Скоро солнце станет слишком жарким.
Агент Коулсон и его команда проводят инспекционные полёты дважды в сутки, отслеживая ситуацию. Но они бессильны, и взрыв всё-таки сотрясает пустыню.
— Мы не будем мешать, — говорит Фил своим подопечным. Те смотрят на него. раскрыв рот.
— Но сэр, — всё же возражает один. — Это же доктор Беннер. Мы не можем бросить его.
— Мы не бросаем, — отвечает Коулсон, глядя на угасающие столпы искр. Среди них бродит человек, потерявший надежду. — Мы наблюдаем.

У Стива всё ещё рябит в глазах от компьютерных волн, когда он выходит из компьютерного клуба, оставив там Клинта и Наташу разбираться со случайно поломанной техникой. С расплавленной от одного прикосновения техникой.
У Стива всё ещё покалывает в кончиках пальцев, когда человек в бейсболке перегораживает ему путь и останавливается посреди улицы.
После Стив проклинает последними словами и себя, и все компьютеры мира, но видение уже исчезло. Было оно напоминанием или издевательством, или совпадением, или обманом отличного, но человеческого зрения — Стив не знает. Он как компас, умеет распознать нужное направление — едва уловимыми знаками, даже простой, обыкновенной надеждой, что вела легионы вперёд во все времена.
Он на верном пути.

— Я, на самом деле, разорён, — говорит Тони, прохаживаясь по серым коридорам, ремонт в них больше не идёт. — Поэтому твой этаж мы отдадим под аренду фитнес-клубов.
Стив усмехается. Глаза Старка горят как никогда, но огонь этот стал ровнее и спокойнее.
— Шучу. — Тони останавливается и поворачивается к Стиву. — Не всё так плохо, но с деньгами и правда жопа. А если с ними жопа, то и с прочим жопа. Только секс спасает. Но у Пеппер тоже с работой жопа, поэтому...
— Что происходит? — мягко спрашивает Стив.
— ...мы напоминаем двух нищих кроликов. Кто-то целенаправленно понижает рынок акций. Я бы подумал на Брюса Уэйна — такие штучки в его репертуаре — но версия не ахти.
— Кто такой Брюс Уэйн?
— О святость. — Старк закатывает глаза. — Отдай мне свой блокнот, я впишу туда названия всех супергеройских фильмов, которые ты как отличник должен знать. Подожди, у меня звонок. Да, золотко. У меня тут приём анаболиков. Стив, тебе привет. Что? Джарвис тестирует апгрейд к костюму? А, тестирует ли? Я должен знать? Эта груда металлолома не разговаривает со мной после того, как я предложил идею вибраниумных насадок на гениталии. Пеппер? Проклятая связь.
— Новый костюм?
— Новое всё, — говорит Тони с усмешкой. — Пока деньги есть, их стоит вложить. Я вкладываю. По крайней мере, свои разработки я заберу с собой. Дефолт не страшен железякам. Выпьем за железяк.
Они и правда пьют — в самом шикарном баре на верхнем этаже башни. Стив стал слишком много пить — но ему нужно гораздо большее, чтобы напиться.
— Я знал твоего отца, — говорит Стив невпопад.
— Сочувствую. — Виски исчезает в Тони, как в чёрной дыре.
— Правительство что-то готовит нам?
— Оно всегда что-то готовит. Всем? Не знаю. Конкретно нам? Сто процентов.
— Знаешь. Ведь после того, как Гидра оказалась Щ.И.Том, я не уверен, что готов беззаветно служить этой стране.
— Алкоголь-то развязывает язык. Тебе надо чаще пить. — Тони опрокидывает ещё порцию. — Бинго, кэп. Ты на верном пути.
— Но Фьюри...
— Наша вечная отговорка. Но Фьюри. Ты за него умрёшь, а он ещё подумает, было ли это достаточно по-геройски.
Взгляд Стива стекленеет.
— Тони.
— Нет, дружище. Джарвис ежедневно докладывает мне результаты сканирования. Советская сборка, вторая мировая. Таких больше не производят. Отыскать легко, потерять ещё легче. Грёбаные русские всё делают на совесть. — Тони смотрит на Стива, но быстро отводит взгляд. — Ну, кроме президентов.
Профиль Стива со стороны кажется каменным, но уязвимым, в этом вечный страх Капитана Америка, его постоянная слабость.
Стив крепко сжимает стакан с виски — белеют костяшки, трещит стекло. Тони рядом пьёт, как ни в чём не бывало, хотя чувствует эту силу.
— У меня нет никаких зацепок, — тихо говорит Стив.
— Ты не один такой, — отвечает Старк. Мелко дёргаются мышцы на его лице. Он молчит про Мандарина и Киллиана, но по его лицу многое можно прочесть. Если знать. — Приходи почаще, кэп. Отметим.
Они чокаются, как очень старые друзья.

Азарт Говарда Старка всегда шёл впереди его идей, и одно подкрепляло другое, и на волне вдохновения развивались мельчайшие детали — в отдельные системы. Говард Старк был человеком величайшего ума, хотя даже он не запрограммировал смерть.
Искусственное сердце Железного человека светится в темноте, Пеппер в шутку называет его своей путеводной звездой. «Отец, ты был так неправ. Ты создал звёзды раньше межзвёздных кораблей. А меня — раньше, чем сам перестал быть ребёнком».
На вечеринке в честь дня рождения президента крупной корпорации — партнёра «Старк индастриз» — Железный человек вдупель пьян, на благотворительный вечер в честь развития цифровых технологий и создания грантового фонда он не прилетает вовсе. Пеппер Потс не дожидается его в своей спальне, маленькие подражатели засыпают без кометного хвоста в небе над своими домами.
Агент Коулсон больше не заметает следы — Тони Старк оставляет за собой груды металлолома.
— Сэр, звонок от мисс Потс.
Виски и цифры не кончаются никогда, Тони опьянён тем и другим, и в центре информационных матриц, бесконечных кодовых цепочек, под прохладно-металлическое голосовое сопровождение Джарвиса он — ядро отцовского наследия.

Лица на музейной инсталляции — вне времени. Возле них всегда толпа желающих приобщиться к чуду, чествовать героев, обожать. Где все они были раньше, где окажутся потом? Сколько времени нужно, чтобы стереться из их памяти? А сколько смертей?
Советская сборка, вторая мировая. Советская сборка, вторая мировая. «Если хочешь, — звучат в голове слова Старка, — я могу попробовать повторить. Поймать принцип. Опять же, полезный гаджет. Но я не грёбаный Зола, прости. Каких они добавили специй, мы узнать не сможем. Копия всегда хуже оригинала. Приведи ко мне оригинал — и я расскажу о нём всё».
Стиву ощутимо не по себе, вздрагивает и шипит от боли ребёнок, случайно задевший его руку — и трясёт своей, будто обжёгся.
Стив провожает его взглядом и повторяет, как самовнушение, слова Старка, пока сами собой не закрываются глаза. Он умудряется впасть в короткое забвение, когда совсем не нужно. Это даже не подлость, это вечное опережение времени, и за его спиной останавливается человек в бейсболке, низко надвинутой на лоб, останавливается ненадолго — и уходит. Когда Стив открывает глаза, перед ним только лица из прошлого. Он чувствует непонятное возбуждение, странный подъём — такое бывало раньше, когда алкоголь пузырился в слабой человеческой крови. Такое случается, если видишь призрака — и начинаешь верить в жизнь после смерти.

Стив наворачивает круги — пятнадцать километров за полторы минуты, это предел, это край, и он, как обычно, слева. Сэм бежит неторопливо, наслаждаясь вечером, он переносит бурю Стива спокойно.
— Я. — Ещё круг на одном дыхании. — Вчера. Был. В пяти. Городах. На. Пяти. Военных. Базах. Под прикрытием. — Стив останавливается, так и не запыхавшись. — Под неудачным, конечно же. Они узнают, благодарят. Говорят, что теперь им ясна цель. Повторяют мои слова.
— Круто же, — говорит Сэм. — Это всё и я тебе могу сказать.
— Так странно понимать, что мир обрёл смысл войны, когда Щ.И.Т. беззащитнее, чем когда-либо.
— Стоит двоим сильным сойтись в схватке друг с другом, как прочие теряют ориентир. — Сэм хлопает Стива по плечу. — Это такое правило, кэп. Оно всегда действует. Но ты дал толпе точку опоры.
— Но не себе. — Стив смотрит в небо, ненадолго — там, где свободно парят боги и истребители, ответов нет. — Я изучил материалы дела вдоль и поперёк. Тяжело действовать молча, но я не хочу ему навредить.
— Дружище. Ты хотя бы идёшь по живым следам.
Стив понимает, и его ответный взгляд полон разделённой скорби.
— Это так.
— Наберись терпения. Не теряй надежд. — Сэм разводит руками, постоянно жестикулирует как эти странные поющие афроамериканцы в золотых цепях, будто хочет сделать нагляднее свои слова, но в его исполнении Стиву даже нравится. Он кивает с улыбкой, вся благодарность между строк.
— Старк починил крыло?
Лицо Сэма озаряется мальчишеским восторгом, и Стив украдкой вздыхает.
— О. Он не дал мне толком посмотреть лабораторию, и вообще я понятия не имею, что он там сделал с костюмом, но он стал ещё круче летать и оброс какими-то дополнительными функциями. Старк объяснял, но очень быстро и по пути к выходу. Кажется, он был в похмелье или что-то вроде того.
— Нет. — Стив улыбается, вспоминая. — Это он просто переработал.

Клинт и Наташа не дожидаются темноты. В этом есть какая-то торопливая обречённость. Мы не можем ждать, кричат их тела, их голод друг по другу — словно завтра всё оборвётся.
Агент Коулсон наблюдает за ними первые минуты, а затем — без стеснения или прочей ерунды — оставляет вдвоём. В эти мгновения они оба всегда уязвимы, настороже только частью сознания, обмануть их ничего не стоит, уничтожить их — проще простого, двоих, обоих за раз. В своей слабости они не уникальны, оберегать глупость в обязанности Щ.И.Та не входит, но Коулсон всё же просит для них несколько минут покоя. Или несколько часов. Мир не сойдёт с ума, не случится конец света, пока двое занимаются любовью? По крайней мере, этот оптимизм держит Фила на поверхности.

Папка в руках Стива покрыта отпечатками его пальцев. Ничего нового в ней нет, на фотографию всё так же тяжело смотреть. За последние дни он выучил наизусть рапорты и отчёты, процедуры и результаты. Каждая заставила его содрогнуться от ярости, каждую он будто испытал сам.
«Но ведь на самом деле это пропасть, да? — спрашивает Стив у зеркал, когда зачитывается до такой степени, что буквы сливаются в бессвязную черноту. В которой он — тоже — побывал, но иначе. — Мне никогда не понять произошедшего с тобой, даже представить невозможно. Что Пэгги по сравнению с твоей тайной? Я мог бы сказать: эй, друг, есть одна девушка, которую я потерял. Ты бы понял. Ты мог бы сказать: эй, дружище, есть одна жизнь, которую я потерял. Уронил с поезда, когда рука цепляла воздух. Это была ошибка веры, такое случается».
Стив доводит себя до безумия этими разговорами, так сильно сжимает кулаки, что кажется, изнутри он ощетинился металлическими иглами, и они вот-вот прорвут мышцы, кожу, все эти смешные хрустящие и хлюпающие плотские защиты. Он напрягает мышцы, те перекатываются под кожей слишком мягко, как поток густой лавы. Ни одно тело не выдержит, ни одна форма. Ему слышится неестественный скрежет, настораживащий, быстрый. Смертоносное орудие.
Стив резко оборачивается, но ему ничто не угрожает. Только собственное отражение в зеркале. В мыслях он разбивает его до мелких крошащихся осколков в окровавленных ладонях — заживающих, чтобы раскроиться снова; до боли, до сумасшедшей боли. В мыслях он горит вместе с чёртовым отражением — долго и мучительно исчезая в языках пламени, заслуженно. От меня остался пепел, думает Стив, чтобы от меня наконец остался только. Пепел.
В действительности он делает глубокий вдох. Острота сглаживается, а затем становится невыносимой. Так легче идти в бой. Так проще умирать во имя.

Они сидят на солнцепёке — Наташа, Клинт, Сэм, Стив — ноги Наташи на столе, она одета как подросток. Остальным лениво, и в целом день проходит в кромешной, изнуряющей жаре. Не одна девушка остановила взгляд на плотных мышцах Стива, туго обтянутых футболкой, и каждый раз эти смешки друзей «когда же ты уже». Я никогда, хочется сказать Стиву, и первое чувство, и второе — оба во льдах, как обломки советской подлодки, неуправляемого самолёта, слишком рано оборванной жизни. Но конечно, он молчит, только вымученно улыбается.
— Ты ешь вообще? — спрашивает Наташа. — У тебя синяки под глазами, как у панды.
— Может, это от другого? Недостаток сна, все дела? — Клинт подпихивает его локтём, ухмыляясь, но натыкается на взгляд. — Нет, не от другого.
Они все в курсе, все стремятся поддержать. Как могут.
— Старк звонил, — задумчиво говорит Наташа. — Его так заинтересовала какая-то вспышка активности гамма-лучей в Оклахоме, что он даже прервал свой запой. Ну и плюс акции чуть выросли за последнюю неделю.
— Есть такое чувство. — Бартон щёлкает зажигалкой, снова и снова, это так раздражает. — Что нас намеренно попугали.
— Приструнили, — кивает Стив. — Вот только кто?
Все молчат. На горячем асфальте видны чёткие слёды многих ног.
— Беннер снова забился в Индию. Не бог весть что, но лучше Колорадо.
— А Тор? — спрашивает Стив.
Сэм оживляется.
— Тот офигенный летающий чувак с молотом?
Наташа отхлёбывает пиво из своего стакана — много, по-мужски.
— Фил утверждает, что он бросил Джейн Фостер и улетел из Лондона.
— В прямом смысле улетел? — переспрашивает Стив.
— В прямом смысле улетел.
— Но он же...
Наташа пожимает плечами.
— Улетел.
Стив догадывается, куда, понимает, почему. Он слишком часто стал принимать чужие слабости как само собой разумеющееся.
— Что Джейн?
— Безутешна. Чрезмерно инициативна.
— Я бы тоже был, — мечтательно говорит Сэм. — Сам Тор! Летает!
— Да-да, с молотом, — перебивает Клинт. — Нам бы он больше пригодился летающим здесь, а не чёрт знает где.
— Лучше чёрт знает где бог, чем доступный псих, — замечает Наташа.
— Близнецы представляют проблему. — Стив отводит глаза от очередной улыбчивой девушки, берёт со стола бейсболку и надевает, глубоко надвигая на лоб. — Вопрос, прямо сейчас или спустя время.
— Близнецы. И ещё много кто. Прямо сейчас. И спустя время. Мы так беззащитны, — Наташа тянется за стаканом, — что мне хочется напиться вместе со Старком. А это уже предел.
— Всё образуется, — говорит Сэм. — Ребят. Не нагнетайте.
Они сидят молча ещё какое-то время, насекомые ползают по ним, будто не замечая возможной смерти. Наташа задумчиво прихлопывает парочку.
— Как ты думаешь, у меня есть шанс, что он отреагирует на провокации Гидры по привычке? — Стив задаёт свой вопрос, озвучивает одну из возможностей в пустоту, он это сам знает.
Наташа не даёт ему ложных надежд.
— Без руководящего звена? Вряд ли. Мы не знаем, в каком он состоянии, каков сейчас его образ мира. Но не думаю, что даже если он медленно приходит в себя, то уже способен на самостоятельные военные операции. Ведь он не капитан.
— Он не капитан, — с болью повторяет Стив. — Он просто отличный солдат.
— Кэп, — говорит Клинт, и Стиву не надо вспоминать, кто он. — Времени прошло не так много. По любым меркам.
— Я только начал, — обещает Стив сам себе и, забрав у Наташи стакан, допивает примерно поллитра одним глотком.

В день, когда агент Коулсон становится новым директором Щ.И.Т.а, Стив отказывается от своих поисков на время. Он понимает, что перед самым тяжёлым участком пути стоит присесть и отдохнуть. Знает, что его прикосновение теперь сложно выдержать, как и его взгляд; что он похож на зной и обезумевшее солнце, так горит — надеждой, проваленной, и ещё раз, и ещё; чувством вины, памятью, обманом. Всей той ложью, которая пылает вокруг, словно пламя, зажжённое на сухих ветках.
Стив возвращается домой, один день он провёл спокойно. Пробежки, кофе, улыбки прохожих, солнце. Слишком много солнца.
Он понимает, зайдя в квартиру, чувствует сразу. Что-то не так. Всё не так. Сердце, гулко стукнувшись раз, заходится в бешеном ритме. Тело выдерживает, тело приспосабливается. Разум, рождённый семьдесят лет назад — жаркая земля после засухи. Вся в трещинах, умирающая от жажды.
— Директор Фьюри, — говорит Стив, по привычке, узнавая в темноте, тишине и по-всякому. — Ну конечно же.
— Не делай лишних движений, — предупреждает Фьюри.
Зимний Солдат сидит в соседнем кресле, его взгляд направлен чётко на Стива, как пистолет. Взгляд Баки направлен на Стива, как пистолет. Оружие всегда органично смотрелось в его руках, он всегда казался его частью. Или продолжением. Или основой?
— Почему? — просто спрашивает Стив. Он не позволяет себе рассматривать — знает всё наизусть, каждое искажение, приобретённое в криокамере и вне её.
Фьюри молчит, он всегда умел держать паузы. Во время его молчания Стив рассчитывает секунды, за которые Баки мог бы сейчас его убить. Ничтожно малые; меньше, чем исчезновение в пропасти.
— Потому что Пирс так захотел.
— Посмертный подарок?
— Прижизненный.
— Пирс не был похож на человека, совершающего бескорыстные подарки.
— А он и не бескорыстен вовсе. Пирс знал, что рано или поздно выиграет кто-то из нас. Он обозначил приз. Возможно, не хотел, чтобы в случае его падения такое дорогое оружие досталось кому-то ещё. Преемников диктаторы не держат, а меня он знал достаточно давно.
— Это странно, знаете, — вежливо говорит Стив; он всё ещё не смотрит.
— Это политика безусловной власти, — отвечает Фьюри. — А ещё дружба, которая длилась не одно десятилетие.
— Я кое-что знаю о такой, — кивает Стив. Скупая улыбка-угроза растягивает его губы. Он чувствует, как пальцы начинают сжиматься в кулаки; как горит грудь — то самое место, в костюме отмеченное звездой.
Солдат подаёт голос, он говорит чётко, уверенно и твёрже, чем можно было предположить. Он справляется? Он прячется в холоде.
— Я здесь. Прекратите обсуждать меня так, будто не замечаете этого.
— Прости, — Стив отвечает, не успев сообразить, Фьюри приподнимает бровь и ничего не говорит, а затем медленно встаёт с кресла — променявший свой плащ на кожаную куртку, а повязку на очки, дно на дно.
— У нас проблема, агент Роджерс. Эта проблема — Мстители, уставшие мстить. Вчера Коулсон переслал мне недельные отчёты. Мир меняется ежеминутно, и наши защитники тоже — только в другом направлении. Тони Старк спивается посреди краски и шпателей в Башне Мстителей, Тор ведёт беседы с воображаемым — преположительно мёртвым — братом, Брюс Беннер бродит в виде злобного голого Шрэка, Соколиный Глаз проверяет свою меткость только в одном направлении, Чёрная Вдова уже не совсем вдова и далеко не так ядовита. А Капитан Америка носится из угла в угол в поисках ему одному известно чего. Что ж, по крайней мере Капитану я могу помочь. — Фьюри коротко кивает в сторону Баки. — И рассчитываю, что он возьмёт в дальнейшем управление в свои руки.
— Что это значит?
— Я отдам его Старку, Беннеру и Коулсону. Они проверят Барнса от и до, и когда закончат, я приму решение о нашем сотрудничестве. Это не обсуждается, агент Роджерс. — Фьюри поднимает ладонь, останавливая Стива. Его голос меняется, не меняясь, чуть меньше жёсткости, да и только, но распознать эту метаморфозу легко, если знать. — Ты с ним не справишься. Просто поверь мне. Ты будешь действовать на эмоциях, а это обычно выводит на кривую дорожку. Ты нужен мне мыслящим. Здраво.
— Чего вы хотите? — Стив трёт ладонями лицо, это достаточно лишнее движение, чтобы оружие выпустило свою пулю, поразило цель, оставляя запах пороха, гари, сожжённой плоти?
— Я хочу, чтобы ты сражался, капитан — как в прежние времена. Помоги мне вернуть Мстителей — не умирай вместе с ними. У нас слишком много угроз. Тебе, — Фьюри чуть склоняет голову. — Мне хотя бы есть что предложить.
— Я не предложение, — тихо, но твёрдо говорит Баки.
— Ты спасение, — спокойно отвечает Фьюри. — Пирс говорил тебе примерно то же самое, но в другом ключе. А я хочу, чтобы ты действительно спасал жизни.
— Хватит лезть к нему, — Стив повышает голос и смотрит, наконец. Смотрит, смотрит, не отводя глаз. Вот она, его расколотая, пропавшая, сгоревшая жизнь — в этом взгляде Баки, в том, что он не отворачивается, будто бы принимая всё так, как есть. — Как вы привели его ко мне?
— Он хотел. Не называл тебя по имени, не описывал, не выдавал, что знает или помнит хоть какие-то твои отличительные черты. Но, тем не менее, он указал мне новую квартиру, в которой ты живёшь.
— Почему вы так долго ждали? Вы знали, что я ищу его.
Фьюри качает головой.
— Он хотел.
Фьюри наблюдает за Стивом, за его враз окаменевшим лицом, и, сложив руки за спиной, подходит ближе.
— Я не собираюсь причинять ему вред. Я вроде как хочу сохранить второй глаз, знаешь. Он — оружие, опасное оружие, но к счастью, есть люди, способные помочь ему снова научиться стрелять в верном направлении. И ты один из этих людей. Но один, Роджерс, ты не справишься, и никогда бы не справился, верно?
Стив переводит на него взгляд, полный того самого огня; кажется, он просто раскалился и трещины пошли по телу, обнажая этот дикий жар.
Фьюри понимает, никогда он не был дураком. Он коротко хлопает Стива по плечу и говорит:
— Пять минут. А потом отпусти его.
Чтобы он захотел возвращаться.
Оставляя их двоих, дверь закрывается тихо, как старый фотоальбом с давно пожелтевшими фотографиями.
Не было никаких следов, потому что их никто не оставлял. Потому что он замер на одном месте и всё время был рядом. Не было. Никаких. Зацепок.
Стив жадно смотрит, каждую деталь и мелочь он знает и так; от Баки ощутимо веет холодом, годами, проведёнными в нём — почти могильным, смертельным холодом. Лёд заострил его черты, проник в них слишком глубоко, чтобы сразу растаять. Стив помнил огонь войны, в который они шли вместе. Он никогда не забывал. Война искажала лицо Баки, его смелый, сильный дух, его смех делала жёстче и злее. Война по сравнению со смертью не тронула его вообще.
Баки поднимается, наконец, напротив Стива, ни шагу ближе — он расправляет плечи, пазы его руки двигаются, открываясь и перестраиваясь, завораживающее зрелище. Баки морщится, совсем как перед тягостным заданием учителя, обязанностью по дому, вечером в обществе надоевшей девушки. Стив одёргивает себя: общего с прошлым Баки в нынешнем пока почти ничего нет.
— Как быстро ты можешь сейчас меня убить, — будто бы вникуда произносит Стив, это совсем не вопрос. Всегда мог.
Баки пропускает мимо ушей, он стоит, разминая свою искусственную руку, и смотрит в упор. И когда говорит, кажется, что трещит по швам какая-то туго натянутая ткань, рвутся, осыпаются в пепел старые письма. Сколько всего в одном звуке голоса.
— Он ничего не решает. Я сам к нему пришёл. После того, как умер Пирс, у меня сохранилась программа вернуться к приоритетной цели особого назначения, но уже не для убийства.
Стив кивает, принимая всё это. Взвешивать слова сейчас надо тщательно, а он будто в принципе все забыл. Баки молчит, Солдат в нём молчит тоже, от него идёт только бесконечная опасность оружия и горячий запах убийств.
— Я помню людей, которые приказывали мне. Ты был среди них, это больше не повторится.
— Как скажешь, — соглашается Стив.
Но я надеюсь, что ты пойдёшь за мной, как всегда.
— Я тебя знаю, давно. Вспоминаю урывками. Ты не причинял мне зла.
Эта бесконечная вера и преданность Баки, даже после смерти — после сотен смертей — заставляет сердце Стива сжаться от дикой боли. Неужели так было всегда? Неужели всегда так плавилось внутри?
— Как сказать, — еле говорит он, чувствуя, как слова едва не раздирают его рот.
— Мне не нужно, чтобы ты помогал мне вспоминать. Я сам.
— Хорошо, — кивает Стив. Боже, как. Стыдно.
— Я многих убил. Покалечил тоже многих. Тебе придётся это принять.
— Я знаю.
— Я кого-то предал.
Стив сглатывает ком в горле.
— Нет.
Баки не мигая говорит:
— Да. Я цел потому, что кому-то нужен.
Неужели может быть ещё больнее? Стив опирается рукой о стол. Его жжёт, нестерпимо жжёт. Баки молча наблюдает.
— Что с тобой? — спрашивает он.
— Ты помнишь поезд? Снег?
— Холод помню. Это важно? — Металлическая рука издаёт короткий механический скрежет, непроизвольное движение. Баки перехватывает её живой рукой. Стив видит, как напряглись его мышцы. — Я же сказал. Не помогай мне.
— Хорошо, я не буду.
— Я не хочу убивать тебя. У меня был приказ. Или... серия? Приказов. Связанных с тобой. Сейчас они как эхо на грампластинке.
Стив смотрит, смотрит — не наглядеться на этот сосредоточенный взгляд, постоянно, с болью обращённый в прошлое — и глупая, идиотская улыбка растягивает его губы.
— Да. Эхо на грампластинке. И помехи, и постоянный стрёкот, и глухой, глухой звук.
Баки поднимает глаза, в них мутное, очень далёкое недовольство, какое бывало — Стив видел — у пациентов, выходящих из наркотического сна.
— Да.
От этого надо куда-то сбегать, всегда было надо.
— Тебя будут исследовать.
— Я знаю. — Подобие усмешки касается губ Баки, раньше улыбавшихся так часто и охотно. — Не в первый раз.
— Я буду рядом.
— Я знаю, — медленно повторяет Баки. — Не в первый раз.
— Баки...
Баки качает головой.
— Нет.
Не давай никаких обещаний, слышит Стив — или ему кажется, что слышит, или просто хочется. Рассчитывай на свои силы — и рассчитывай их.
Он рассчитывает. Он отпускает Баки, тот исчезает так быстро, что невозможно поверить, если не знать.
Старк присылает сообщение на общий номер о сборе в Башне Мстителей в течение этой недели. Потом добавляет: без костюмов, господа, мы мирные люди. Просто поговорим.
Стив знает, о чём и о ком будет этот разговор, у него меньше недели, чтобы привыкнуть. Чтобы понять: Баки не станет приходить, он просто будет где-то рядом.
Он сам cделает выбор, как всегда делал.
Стив чувствует, что наконец начинает остывать.

@темы: Стив Роджерс, Ник Фьюри, Наташа Романова, Баки Барнс, Сэм Уилсон

---

25. Frozen Wasteland

[his friend]

Название: Наш затянувшийся холод (Однажды во сне) || Our Lingering Frost (once upon a dream)
Автор: eyres (разрешение на перевод получено)
Переводчик: team bucky
Бета: анонимный доброжелатель
Пейринг/Персонажи: Джеймс "Баки" Барнс/Стив Роджерс
Размер: мини (3680 слов)
Жанр: AU, ангст
Рейтинг: PG
Тема: 25. Frozen Wasteland
Краткое содержание: Когда Щ.И.Т. наконец находит самолёт, который Капитан Америка направил в океан, полковник Джеймс Барнс бросает всё, чтобы в конце концов вернуть тело Стива домой. Он находит больше, чем ожидал.

Примечание переводчика

Примечание переводчика: Изначально оригинал состоял из одной главы, и продолжения не планировалось. Автор дописал эпилог уже после того, как я выбрала эту работу под конкретную тему и получила разрешение на перевод. Вторая глава, кмк, в эту тему не очень вписывается, а первая выглядит законченным произведением, поэтому перевод второй главы я делать не стала.

Коулсон заходит рано, когда он только что закончил утреннюю пробежку и ещё не вытер пот со лба.

Душный день, тяжёлые горячие солнечные лучи только начинают поджаривать воздух. В месте, где протез сходится с плечевым суставом, покалывает, предвещая грозу. Из эркерного окна второго этажа видны переливающиеся зелёные скаты Арлингтона с белыми точками.

— Полковник Барнс, — говорит Коулсон после того, как ему предлагают чай и банан из вазы с фруктами. — Я хотел, чтобы вы узнали это от меня.

Джеймс (теперь он всегда Джеймс; не был Баки с тех пор, как проснулся в мире без Стива) смешивает в блендере землянику, бананы, лёд и протеиновый порошок. Может, в его венах и течёт некая версия сыворотки, но он приближается к середине сотого десятка, в волосах появляются проблески седины, вокруг глаз — гусиные лапки, а мускулы ноют в дождливые дни. Всё это напоминает о необходимости поддерживать здоровье. Сыворотка не спасает от смерти — Джеймс знает лучше, чем кто бы то ни было.
— Да? — осторожно и уклончиво спрашивает он. Он догадывается, к чему всё это. В конце концов, он ждал этого визита почти 70 лет.

— Мы нашли самолёт.

Его руки (даже искусственная) начинают дрожать, поэтому он откладывает нож, которым резал яблоко. Глубокий вдох. Глубокий выдох. Слёзы жгут глаза, он моргает и поворачивается к яркому утреннему солнцу. Отсюда видно верхушки памятников на кладбище. Можно притвориться, что и монумент Стива тоже виден.

Казалось бы, почти семидесяти лет должно было хватить на то, чтобы заглушить боль, успокоить рану. Но это до сих пор обжигает как ледяной металл голую кожу. В его бумажнике лежит фотография Стива — одна из немногих, оставшихся с довоенных времён. Помятая, тщательно сложенная, запрятанная поглубже и хранимая как талисман. Хотелось бы сейчас к ней прикоснуться.

— Это хорошо, — он выдавливает из себя бледную застывшую улыбку. — Хорошо, что мы наконец-то сможем вернуть его домой.

— Оборудование для раскопок уже перевозят. Самолёт — сплошной кусок льда. Только через пару дней удастся понять, сколько времени понадобится, чтобы его вытащить. Если вы хотите быть там, самолёт уже ждёт.

Конечно, Джеймс там будет.

Перед вылетом он идёт на кладбище. Он приходит сюда каждое воскресенье, если только не в отъезде. Почётный караул сменяется в 10 утра, и ему нравится смотреть на передачу: сохранившиеся даже через 65 лет точность и монотонность успокаивают. Он садится на белую каменную скамью перед мемориалом. На низкой плите перед двумя гранитными стенами-близнецами горит огонь. Стены вытягиваются дальше к статуе Стива в полный рост.

Она сделана из белого гранита. Он держит щит в руке, повернувшись лицом к Капитолию, всё ещё стоя на страже. На стенах перечислены имена Ревущих коммандос — внутри надёжно укрыт прах тех из них, кто уже умер. Слишком многих.

Однажды и он окажется там. Он — последний.

Почётный караул сменяется перед пламенем и марширует назад, чтобы встать на часы рядом со Стивом.

Стива бы это смутило. Он бы покраснел, начал мямлить, спрятал лицо. Он бы смущался — как тогда, когда Баки подмигивал ему из другого конца комнаты. Он так и не понял, как вдохновлял людей.

Люди оставляют цветы и безделушки у подножия пламени: рисунки, письма, флаги. Сейчас там довольно много радужных флагов, рассеянных среди традиционных красно-бело-синих. Это началось в 2004м году, когда Джеймс рассказал «Нью-Йорк Таймс» всю историю о себе и Стиве.

В каком-то смысле это было облегчением — рассказать миру о секрете, который родился в унылой бруклинской квартире и был пронесён нетронутым сквозь окопы, а потом ушёл в водяную могилу на дне Атлантического океана. Он долго хранил этот секрет, думая, что защищает право Стива на личную жизнь. Но потом понял, что Капитан Америка всё ещё может сделать хорошее дело.

Всего неделю назад была акция по сбору средств для фонда ЛГБТ инвалидов-ветеранов — Памятный фонд Стива Роджерса. Джеймс в униформе стоял в красивом зале, смотрел на белые скатерти и скучающие глаза, и говорил: «Всю свою жизнь Стив провёл, сражаясь с агрессорами. Он бы гордился тем, что его наследие было использовано именно так».

— Я попытался, Стив, — говорит он сейчас, голос сливается с гулом летнего ветра и отдалённым городским шумом. Но — каким-то образом — он всё ещё спокоен. — Я хотел, чтобы ты гордился.

Джеймс встаёт и отдаёт честь монументу — тем, кто ушёл раньше.

— Скоро ты будешь дома, — шепчет он. — Я верну тебя.

Он навещает Пегги в доме престарелых. Её память исчезает, но из всех людей, которые знали Стива, осталась только она одна. Она имеет право узнать. Услышав новость, она плачет.

— Я рада, — повторяет она. — Я так рада, что его нашли. Мне не нравилось представлять его в холоде, совсем одного.

Он обещает позвонить, как только появятся какие-нибудь новости. Они вызывают медсестру и сообщают ей то же самое. Пегги всё забудет и забеспокоится, когда он не придёт навестить её в четверг, как обычно.

На раскопках в замёрзшей атлантической пустоши мучительно холодно и темно. Любой открытый участок кожи в секунды застывает под ледяным ветром.

Джеймс стоит в штаб-палатке рядом с вертикальным обогревателем и выслушивает рапорт.

Они нашли щит и теперь пытаются придумать, как раскопать его не повредив. Тело Шмидта пока найти не удалось. Они полагают, что Стив должен быть где-то у носа самолёта, под десятью с половиной метрами льда (по примерной оценке). Когда переднее окно самолёта разбилось, вода и лёд хлынули внутрь и застыли намертво. На протяжении всех следующих лет ветер заносил самолёт снегом и водой, слой за слоем добавляя лёд, заключая Стива в ловушку вечной зимы. Ультразвуковые локаторы засекли внизу объект размером примерно с человека, но нельзя быть уверенными, пока они не снимут весь лёд.

— Работа идёт медленно, сэр. Хотелось бы оставить самолёт неповреждённым.

Джеймс кивает, нашаривает фотографию Стива в кармане и проводит пальцем по краю.

— Могу я взглянуть?

Неохотно его провожают вниз. Всюду прожекторы, свёрла, щётки, огромные обогреватели, кто-то монтирует трубопровод для откачки растопленного льда из самолёта. Вокруг учёные, солдаты и люди с мрачными лицами без отличительных знаков.

Первым он видит щит. Он наполовину раскопан; на протяжении последних шести часов лёд аккуратно растапливали и отламывали, и теперь щит почти освобождён. Джеймс опускается на колени рядом и видит крохотные вмятины и царапины в краске — маленькие отзвуки битв, всё ещё оставшиеся после всех этих лет. Прошло так много времени.

Щит лежит около стены в средней части самолёта, примерно в двенадцати метрах от носа. Наверное, думает Джеймс, Стив обронил его в последней схватке со Шмидтом и направил самолёт в океан, не успев подобрать щит. Он поднимается и идёт к противоположной стене, оглядываясь на тёмную, ноздреватую впадину, пытаясь представить, как это выглядело безо льда и прожекторов: только чёрный металл, переходные мостки и Стив, проводящий последние минуты своей жизни в одиночестве.

Он проводит рукой по лицу.

В передней части самолёта стоит большое сверло с подогревом и ручные насосы, и тёплый воздух обдувает лёд, остававшийся нетронутым на протяжении десятилетий. Работать приходится медленно — поторопишься и потоки воды уничтожат всё, что ещё сохраняется внизу.

Он встаёт вплотную к стене льда, касаясь снежной каши носком ботинка.

Сейчас он ближе к Стиву, чем был на протяжении шестидесяти шести лет. Это успокаивает.

Раскопки занимают четыре дня.

Джеймс спит урывками, ест — когда кто-нибудь протягивает ему протеиновый батончик. Он не мешается под ногами у рабочих, почти всё время сидит у ледяной стены и наблюдает, как поддаётся лёд, капля за каплей.

Когда его, еле живого, только отбили у русских, он спрашивал о Стиве почти каждый раз, когда приходил в сознание. Они не говорили ему, что Стив умер, до тех пор, пока не убедились, что он выкарабкается. И тогда Пегги, старательно не обращая внимания на отсутствующую руку, села рядом с кроватью, сжала оставшиеся пальцы и рассказала всё. Спустя несколько недель он швырнул стул в стену, прослушав ту запись из кабины.

— Он был бы рад, что ты выжил. Он хотел, чтобы ты жил, — сказала Пегги, сказал Старк, Ревущие коммандос, полковник Филлипс. Джеймс хотел только одного — быть вместе с ним на этом самолёте.

Щит освобождают в конце первого дня. Джеймс берёт его в руки — один раз, и сразу передаёт специалистам для подготовки к безопасной перевозке. Он знает, что щит отправят в Смитсоновский музей. Он мог оставить его себе, если бы захотел. Но Капитан Америка не принадлежит ему так, как принадлежал Стив Роджерс.

Учёный в защитных очках опускается на колени рядом с ним, дремлющим возле скважины, где ведутся раскопки.

— Сэр? Мы уже близко.

Проход во льду расширили в человеческий рост. Они спускаются вниз на шесть метров, проходя мимо холодных тающих стен. Это куда больше походит на могилу, чем мавзолей в Арлингтоне.

Стив всё ещё покрыт льдом толщиной около пятнадцати сантиметров. Он лежит на боку к ним спиной. Джеймс видит его плечо и спину: лицо скрыто, он свернулся клубком под тем, что раньше было приборной доской, руки обняли прижавшуюся к обшивке голову, будто в последнюю секунду он пытался защититься, смёрзшиеся светлые волосы выглядят совсем как при жизни.

Джеймс представляет Стива в снегу — хрупкого, бледного, завёрнутого в потёртое пальто и продирающегося сквозь метель. Стив никогда не жаловался, но холод всегда высасывал из него силы и кислород, и Баки каждую зиму выпрашивал и добывал дрова, мелочь и одеяла для поддержания в нём тепла и жизни. И на десятилетия оставил одного замерзать.

Коулсон встаёт за плечом.

— Мы собираемся вырезать его вместе с блоком льда. Не стоит начинать размораживание, пока не созданы необходимые условия. Похоже, лёд отлично его сберёг.

Джеймс кивает; протез непривычно оттягивает плечо — такого не было с тех пор, как Старк-младший лет десять назад сделал ему новый.

Он делает шаг, запинается и падает на колени, чувствуя на плечах тяжесть каждого года из прожитых девяноста с небольшим лет.

Коулсон отправляет всех на выход, оставляя его наедине со льдом и умершим.

Он нерешительно двигается вперёд. К брюкам прилипли кусочки льда, дыхание вырывается изо рта серым облачком. Он снимает с правой руки перчатку и касается льда, в который заключён Стив.

— Стиви, — выдыхает он. — Я здесь, приятель. Я нашёл тебя. Прости, что так долго. Мы заберём тебя домой. Ты... — он вздрагивает всем телом. — Ты больше не будешь один. Я рядом.

Никаких звуков, кроме отдалённого жужжания голосов и откалывающих лёд буров.

Стив молчит.

И слёзы Баки замерзают, не достигнув земли.

Стива высекают изо льда и выносят на стальной плите.

Его глаза закрыты (и на том спасибо), но лицо искажено от боли. Под головой замёрзшая лужица крови, будто перекошенный венец. Под прожекторами он выглядит бледным до синевы.

Джеймс вспоминает то время, когда Стиву было девятнадцать и он подхватил пневмонию: однажды ночью его губы стали ярко-фиолетовыми, а глаза с пульсирующими зрачками расширились от страха из-за невозможности вдохнуть. То была одна из тех ночей, когда на протяжении нескольких мучительных часов Баки боялся, что Стив в конце концов ускользнёт от него. Но Стив был бойцом. Он был бойцом даже тогда, когда направил самолёт в океан.

— Вероятная причина смерти — обширная тупая травма в левой части черепа, — бесстрастно произносит молодая сотрудница. Она бросает взгляд на Джеймса, и что-то меняется в её невозмутимых глазах. — Он... Я думаю, он не страдал, сэр. После такой травмы он бы не очнулся.

Стива поднимают наверх из самолёта и помещают в сделанный специально для перевозки контейнер. Старк-младший лично выслал контейнер, гарантировав, что тело сохранится в нём идеально до прибытия в Штаты.

Джеймс уходит до того, как закрывают крышку. Слишком напоминает гроб.

На обратном пути он мерит шагами самолёт. Стальной контейнер со Стивом расположен в хвосте, всего в нескольких метрах от беспокойно бродящего туда-сюда Джеймса. Задрёмывая, он просыпается от кошмаров с поездами и самолётами, где он падает и тонет.

В аэропорту его встречает Старк. Тони так похож на отца в своих солнечных очках и костюме, что Джеймс чувствует внезапный укол боли из-за всех потерь.

— Ну, как там Кэп-сосулька? — спрашивает Тони, похлопывая стальной ящик. — Говорят, для семидесятилетнего трупа он отлично выглядит.

В последние дни все вели себя с Джеймсом так, будто он вот-вот развалится на тысячу кусочков, так что юмор сейчас кстати.

— Я всегда знал, что в старости он будет выглядеть прекрасно.

Коулсон обещает позвонить сразу, как только Стива освободят ото льда, и посылает домой отсыпаться в нормальной кровати.

Спустя всего три часа раздаётся звонок.

Коулсон на другом конце линии еле переводит дыхание — он почти никогда не бывает таким взволнованным.

— Вы должны срочно приехать.

Джеймс быстро натягивает толстовку и джинсы, волосы у отражения в зеркале заднего вида торчат во все стороны.

В лаборатории Щ.И.Т. холодно и вдвое больше людей, чем он ожидал. Он не видит Стива.

Директор Фьюри отводит его в заднюю комнату. Там уже стоят Старк, Коулсон и блондинка в белом халате, которую он не знает. У всех скрещённые на груди руки и серьёзный вид.

— У капитана Роджерса обнаружено сердцебиение, — без предисловия говорит Фьюри.

Джеймс тяжело опускается на шершавый офисный стул.

— Что.

Коулсон придвигается ближе.

— Мы просверлили маленькое отверстие во льду вокруг лодыжки для того, чтобы проверить сохранность кожи. Как только контакт был установлен, датчики уловили очень медленный ритм, — он запинается и поднимает глаза. — Это доктор Майклс. Она объяснит, что это значит.

— Полковник Барнс, — начинает доктор, садясь на край стола. Она изъясняется на профессиональном жаргоне, который ускользает от понимания. Желудок скручивается в тугой узел, и Джеймс чувствует, что ещё чуть-чуть — и он взорвётся.

Он понимает. Сердце, которое билось неровно и пропускало удары, когда они были детьми (Баки прикладывал ухо к груди Стива и умолял — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не останавливайся), продолжает биться спустя 66 лет, проведённых во льдах, и никто не знает, почему, и как это возможно, и что это значит.

Всё, что делало Стива Стивом, могло исчезнуть давным-давно, оставив только не пожелавшее остановиться сердце. Возможно, сыворотка заключила его в ловушку внутри собственного тела. Возможно, он останется пускающим слюни овощем.

Возможно, он в порядке.

— У тебя есть время подумать, — мягко произносит Фьюри (такого тона от него никто не слышал с тех пор, как он занял пост директора). — Но нужно, чтобы ты решил, надо ли пытаться сохранить жизнь капитана Роджерса с учётом того, что его мозг может быть необратимо повреждён.

— Да. Боже. Да.

Тут не о чем думать. Если Стива уже нет, это выяснится быстро, и тогда Баки отпустит его с миром и надеждой, что душа Стива простит ему этот эгоизм. Но это Стив. Он бросал вызов судьбе с момента появления на свет.

Если Стив жив, Баки эгоистично постарается вернуть его назад, в каком бы виде тот ни был.

Больше он не уходит. Коулсон и Фьюри вполголоса предлагают ему идти, но Джеймс не обращает на них внимания и они оставляют его в покое. В конце концов, кто-то приносит стул, и он садится в углу комнаты, чтобы никому не мешать, но всё видеть.

Старк и доктор спорят, как лучше всего растопить лёд, сохранив Стиву жизнь. Есть вероятность, что как только сердце начнёт ускоряться и пробуждать внутренние органы, Стив тут же умрёт. Температуру надо повышать постепенно, медленно ускоряя ритм сердца и надеясь, что он не истечёт кровью, не опухнет, органы не откажут до того, как его удастся стабилизировать и выяснить, что же с ним сделало крушение и десятилетия, проведённые во льду.

Всё происходит мучительно медленно. Наконец они решают начать с головы и талии, размораживая лёд небольшими кусочками и каждый раз поднимая температуру на одну десятую градуса. Вода капает в дренажные канавки под столом, на котором лежит тело.

Сердцебиение медленно ускоряется. Они открывают лицо, и бледная кожа начинает розоветь под потоком тёплого воздуха. Джеймс подаётся вперёд, начиная верить, что Стив вернётся, — а потом один из мониторов завывает и всё рассыпается.

Вместо сердцебиения Стива раздаётся длинный гудок, и медики разрубают лёд на его груди, отбросив всякую осторожность, чтобы добраться до сердца.

Форма, в которой он умер, распадается на куски. На пол падают красные, белые и синие лоскуты.

Джеймс подаётся вперёд и упирается лбом в стиснутые кулаки. Звуки нарастают, голова Стива падает набок и не двигается. Джеймс не молился с тех пор, как очнулся и узнал, что Стив умер без него. Но не сейчас.

Не может быть, чтобы всё закончилось так. Нет.

Это не конец.

Как-нибудь, так или иначе. Они заставляют, выталкивают, вытаскивают тело Стива обратно в жизнь, подцепив удивительными медицинскими чудесами 2011го года, которые звенят, пищат, перемигиваются и вынуждают Стива сделать ещё один вдох. С его губ уходит призрачная бледность. Кто-то сушит его волосы полотенцем и укладывает голову на подушку. Он всё ещё бледен, совсем как теми зимами, когда мучился от лихорадки и кашля.

Джеймс берёт его за руки и чувствует тепло пальцев и биение пульса под нежной кожей запястий.

В глазах притихших докторов удивление, но всё ещё нет надежды. Сыворотка работает, говорят они приглушёнными голосами. Но достаточно ли быстро она работает? И всё ли сможет исправить?

За 66 лет во льдах рана на голове затянулась, но признаков активности мозга пока нет — ничего, что показало бы сохранность сознания Стива.

Записи Эрскина извлекаются из архивов и досконально изучаются снова и снова в поисках любого указания, как действовать дальше. Сидя рядом со Стивом, Джеймс вспоминает всё, что знал, и отвечает на вопросы так исчерпывающе, как только может.

Нет, Стив не пьянел. Однажды во Франции они поставили эксперимент, и он немного раскраснелся после двенадцати рюмок виски, но уже через час был кристально трезв. Да, все раны исцелялись сами по себе. Однажды в Австрии осколок шрапнели угодил ему в живот. Баки упал рядом на колени, увидел брызжущие во все стороны ярко-красные капли, и у него затряслись руки. Стив проскрежетал: «Вытащи его», и Баки вытащил, а потом зажал ладонями фонтанирующую рану и подумал, что это конец. Но плоть затянулась, и Стив снова встал на ноги. В ту ночь Баки отдал ему свой паёк, потому что после исцеления он всегда был особенно голоден.

Его мир сузился до больничной палаты, кровати, тихого дыхания. Теперь Стив тёплый на ощупь. Но всё ещё такой тихий. Уже не первый раз Джеймс смотрит на кровать, ожидая увидеть своего хрупкого друга из прошлого, а видит капитана Америку.

— Я думал, эта штука означала «никаких больше больниц», — произносит он в тишине. — Тебе стоило бы потребовать возмещения.

Тони носится туда-сюда, суёт нос в оборудование и трубки, предлагает идеи по их модернизации и усовершенствованию.

— Я мог бы сделать ему летающее инвалидное кресло, — как-то говорит он, проводя рукой над ногами Стива. — Может понадобиться.

Он почти не замолкает, но Джеймс знает его с детства и видит, как мелькает в насмешливо искривлённых губах преклонение перед героем. Он помогает, хотя и наименее полезным способом.

Джеймс изучает руки Стива, заново узнаёт бороздки и линии, которые время стёрло из памяти. Суставы ещё изящнее, чем помнилось, и он растирает тонкие кости, представляя, как Стив вновь берёт в руки угольный карандаш.

Утром второго дня мозг Стива начинает подавать признаки активности. Доктора осторожны в оценках, но Стив был заключён в глыбу льда, а теперь клетки его мозга работают. Так что всё возможно.

Несколько часов спустя Баки чувствует, как Стив стискивает его руку, — лишь лёгкий намёк на сжатие, который доктора называют непроизвольным. Но это начало.

Утром третьего дня Джеймс стоит в больничном туалете и смотрит на своё отражение. Он дотрагивается до крохотных морщин вокруг глаз и тянет за седые волосы на висках. Он никогда не был тщеславен. Кроме Стива ему некого было впечатлять, — даже в восьмидесятые, когда одиночество стало невыносимым, а Сан-Франциско был приветлив и анонимен. У него были мужчины: умные, красивые, храбрые, добрые. Но никто не выдержал соревнования с призраком и замёрзшей пустошью, в которую превратилось сердце Джеймса.

Однажды Джеймс осознал, что его современники умирают, а мир заполнен молодыми людьми с их преклонением перед героями — заполнен всем этим «мой дедушка служил в сто седьмом, сэр, это честь для меня». И как можно всерьёз встречаться с кем-то, чей дед — твой одногодка?

А сейчас он видит, как изменился со временем, и хмурится. Он почти не помнит отца, но видит его в отражении в линиях вокруг рта. Он разминает протез, почти скрытый длинным рукавом.

Он хорошо выглядит для человека на сотом десятке — вообще-то, даже сорокалетний бы позавидовал, — но Стив выглядит ровно на 26 даже на больничной койке. Где-то очень глубоко внутри кроется иррациональный страх, что Стив его не узнает.

Он напоминает себе: Стив думает, что Баки мёртв. Его Баки умер всего несколько недель назад, а сейчас будущее. С однополыми браками, роботами, терроризмом, системой здравоохранения и мобильными телефонами.

На четвёртый день врачи говорят, что Стив очнётся в течение сорока восьми часов. Они с удивлением встряхивают головами, как дети, которые увидели претворение сказки в жизнь. Все его жизненные показатели уверенно стремятся к норме — никаких признаков отложенных осложнений от заморозки.

«Спящая красавица в реальности», — думает Джеймс, проводя пальцем по подбородку Стива. И просто на всякий случай целует того в сомкнутые губы. Только вот он не прекрасный принц, а Стив никогда не был девицей в беде.

Теперь вокруг куча психологов и психиатров, которые наперебой высказывают идеи о том, как облегчить переход Стива в двадцать первый век. Они говорят о ПТСР и травме, и культурном шоке, и депрессии, и тоске, и тревоге, используя аббревиатуры и научные термины.

В конце концов, Джеймс просит оставить его наедине с приходящим в сознание Стивом. Он попросил Коулсона привезти из дома старый проигрыватель, и теперь ставит пластинку с коллекцией лучших хитов тридцатых.

Он напевает отрывки под нос и в полный голос, мыслями уносясь в крохотную бруклинскую квартиру, нагревавшуюся летом и промозглую зимой. Вспоминает топот соседа сверху, тонкие как бумага стены в коридоре и Стива, делающего наброски рассвета и заката за кухонным столом, пока Баки сушит их одежду над печью.

В первые часы после полуночи, когда солнце ещё не встало, а Джуди Гарленд поёт «Где-то над...» в третий раз, Стив издаёт звук. Это просто вздох. Он поворачивает голову к Баки, как раньше делал по утрам, если будильник не поднимал их резким дребезжаньем.

Тот берёт его за руки, наклоняется ближе, смешивая их дыхание и сердцебиение, и чувствует стерильный запах госпиталя, к которому примешивается слабый намёк на настолько узнаваемый запах Стива, что Баки может притвориться, будто это самое обычное утро.

— Баки? — Стив ещё даже не открыл глаза, но его пальцы дрожат в руке Баки. Он пытается облизнуть губы, и Баки поит его водой через соломинку.

Его руки трясутся, и он проливает воду на кровать.

— Я здесь. Я рядом.

Веки Стива дрожат, под ними видны проблески голубого, и это трудно вынести, потому что в какой-то момент этих почти семидесяти лет он забыл цвет его глаз. Они голубые, как воды Атлантического океана на рассвете и небо на кромке горизонта.

Он глушит влажный всхлип в ладони Стива, целуя её.

А когда поднимает голову, Стив мигает.

— Ты здесь, — выдыхает он. — Баки.

— Да, Стив. Я здесь, — Баки наклоняется вперёд, проводит рукой по лбу Стива и задерживает большой палец на слабом пульсе на виске. — Мы оба здесь.

— В раю? — спрашивает Стив, поворачивая голову.

В этот раз рыдание вырывается наружу.

— Нет, приятель. Нет. Мы выжили.

В кои-то веки Стив не спорит. Он расслабляется в руках Баки, но не разжимает пальцы, схватившие того за рукав.

— Ты мне снился, — говорит он. — Было так холодно. Это зима?

Баки кидает взгляд на бледное небо. Солнце только начинает разгораться над зелёным горизонтом, растапливая семьдесят лет льда, снега и холода. Глотая слёзы, он наклоняется, целует Стива в угол рта, прижимается лбом ко лбу и просто дышит.

— Нет, Стиви, я думаю, наконец-то пришло лето.

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс, другие

---

15. A Little Help

[his mission]

Название: A Little Help
Автор: ✪team steve
Бета: ✪team steve
Пейринг/Персонажи: Стив/Баки
Размер: 2007
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Тема: 15. A Little Help
Краткое содержание: может случиться так, что и Капитану Америка потребуется помощь.

Пробежка в парке не принесла даже усталости. Сегодня, как и всю последнюю неделю, что Сэм в отъезде, Стив бегал один. Баки не ходил с ним на пробежки с того раза, как чуть не заблудился. По крайней мере для Стива это выглядело именно так, хотя до того момента Роджерс считал возможность заблудиться в городском парке крайне мало вероятной. А на следующее утро Баки просто мотнул головой на предложение пробежаться, и Роджерс не стал настаивать.
Стивен зашел еще на один круг, хотя затянутое облаками, низкое небо не располагало к времяпрепровождению на открытом воздухе.
Домой не хотелось.
Осознав это, Стив мысленно пнул себя. Он должен быть сильнее. Постараться для Баки. В действительности, если не Стив, то никто не сможет помочь ему адаптироваться. Вероятно, он недостаточно хорошо старается. Ведь всегда что-то можно придумать?

***
Стив всегда старался, как можно быстрее вернуться домой: помимо того, что он не мог не волноваться о том, как там Баки, дорога из парка была тем временем, когда Стив не мог перестать вспоминать. Единственное, что оставалось сосредоточится не на довоенных, а на последних воспоминаниях.
Казалось, что после «смерти» Фьюри его реальное влияние на Правительство только возросло. Добиться того, чтобы задержанного в Минессоте спустя две недели после падения хелликериеров Баки отдали под слово Капитана Америка оказалось много проще, чем Стив был готов надеяться. Быстрое медицинское обследование, абсолютно бесполезная беседа с двумя агентами ЦРУ, которые вежливо, но проникновенно попросили сообщать, обо всем, что Зимний Солдат может рассказать Стиву о «Гидре» и «других очевидных врагах США», и можно идти домой. Было странно это чувствовать, но сейчас Стиву было абсолютно наплевать на все прямые и потенциальные угрозы. Он просто хотел вернуть Баки.
Из всего того, что предшествовало возвращению в их общую теперь квартиру, значение имела только беседа со штатным психологом. К счастью большинство возможных негативных прогнозов не оправдалось: никаких проблем с самообеспечением, приступов агрессии. Баки не испытывал проблем с адаптацией в 21 веке: мог пользоваться интернетом и легко справлялся с бытовой техникой, хотя кофеварка и пыталась показывать характер. Но Стива она тоже слушалась не так чтобы всегда, так что это совсем не показатель. Серьезных проблем с общением, казалось, тоже не было. Только убедиться в этом было довольно сложно: часть времени Баки общаться ни с кем не хотел. Были дни, когда он игнорировал всех людей, включая Стива, и вытянуть его в такое время на беседу было тем, перед чем даже у Капитана Америка опускались руки.
Но все эти проблемы меркли перед тем единственным, что действительно тогда имело для Роджерса значение. Для Стива главным было то, что Баки его вспомнил.

***
Когда Стив зашел в квартиру, Баки опять сидел на подоконнике, прислонившись правым виском к окну. Смотрел ли он, что происходит на улице или снова впал в подобие оцепенения? Роджерс отметил только, что тот никак не прореагировал на его возращение.
Сейчас Стиву требовалось время, чтобы решиться окликнуть. Он боялся, что тот кататонический ступор, в котором иногда впадает Баки, в этот раз не закончится. Что Баки не встанет с подоконника, не сядет за стол, не возьмет свою чашку кофе.
Не заговорит.
Стив не запомнил тот день, когда в такие моменты перестал обращаться к Баки напрямую. Ведь если делать так, то то, что Баки, не отвечает на его реплики, не считается, правда?
Он просто начинал говорить, рассказывая о том, как прошел день: о том, что видел в парке, вспоминал, что нового узнал, после разморозки. Он похоже вспомнил уже все те забавные – по крайней мере, с точки зрения рассказчиков – истории, что ему когда-либо рассказывали. Пожалуй, действительно смешные знала только Наташа.
На визит Наташи, Стив, как сам потом понял, возлагал какие-то непонятные ему сейчас надежды. Она была именно такой, какие нравились сержанту Джеймсу Барнсу: смелой, красивой, веселой. И еще до возращения Баки она сказала, что не затаила обиды за тот выстрел, что оставил ей шрам.
Наташа пришла с бутылкой вина, которую принесла скорее для себя, чем для хозяев. Для «непринужденности общения», как она сказала. И Стив, и Баки честно выпили с ней. Вечер прошел неплохо, хотя в начале Стив то и дело замечал привычную уже настороженность во взгляде Баки. К счастью несколько меньшую, чем была сразу после того как он переехал к нему. В процессе Наташа попыталась помочь с кофеваркой, выдавшей три абсолютно одинаково приготовленные чашки кофе разными по вкусу и крепости, но и она ничего не смогла с ней сделать. В конце, посмеявшись над европейскими злоключениями Бартона и пожелав ему удачи на новой миссии в Китае, они даже договорились встретится еще раз через неделю. А уходя, Наташа искренне попрощалась с обоими парнями, подарив Стиву поцелуй в щеку, чем сильно его смутила.
Но только после ухода Наташи Баки словно снова выключили. Он вновь забрался на подоконник и молча сидел там до позднего вечера, словно запертый в доме уличный кот, наблюдающий за птицами.

***
Иногда – это бывает крайне редко – Стив, ловит на себе осторожный взгляд Баки. В начале он улыбался в ответ, но это, казалось, действовало на последнего как ледяной душ: Баки тут же отводил глаза и еще больше замыкался в себе.
Стив пытался понять причину настороженности. Сейчас, даже спустя почти два месяца после возращения, Роджерс ловит себя на том, что бывают моменты, когда Баки кажется все таким же, как в тот день, когда он сел со Стивом в машину, чтобы покинуть здание Щ.И.Т.а.
Роджерс продолжает верить, что если не сегодня, то завтра или через неделю уже Баки поймает его взгляд и улыбнется.

***
Помня рекомендации психолога, Стив не оставляет попыток разговорить Баки. В начале он старался никогда не упоминать о Щ.И.Т.е, «Гидре» или чем-то таком. Потом, почувствовав какое-то болезненное желание добиться хоть какой-то реакции, говорил только о них. Разницы не было никакой.
Баки никогда ничего не рассказывал. Нет, он говорил, отвечал на вопросы. И будь у Стива такая цель, то из ответов Зимнего Солдата можно было бы составить идеальный рапорт: только факты, никаких оценок, никаких эмоций и никакого Баки. Наверное, именно в ходе одной из таких бесед он понял, что, когда психолог, сказал ему, что Зимний Солдат помнит прошлое, то не назвал Зимнего Солдата Баки вовсе не потому, что не знал того под этим именем. Просто он действительно говорил именно о Зимнем Солдате.

***
Баки снились сны. Возможно, это были кошмары. Стив думал так, потому что кошмары сейчас снились ему, а утром они оба выглядели одинокого хреново. На прямые вопросы Баки врал, отвечая, что ничего не помнит о том, что ему снилось. Ложь сейчас казалась хорошим признаком.
Самому Стиву снилось довоенное прошлое. Как в школе он пытался пристыдить парней, издевавшихся над Питом – школьным ботаником. И как после уроков двое главных заводил подкараулили его в переулке и начали избивать. Все так, как и было в реальности, но только в этот раз любимец всей школы Баки Барнс не приходит ему на выручку. А проходит мимо мазнув по нему невидящим, обращенным в себя и каким-то настороженным взглядом.

***
Контрольная встреча с правительственными агентами, как личный филиал ада. Стиву кажется или они действительно рассчитывали на большее, чем даже он сам, в плане восстановления личности Баки? Мысли о том, что им просто все равно, и они только хотят получить еще немного дополнительной информации о «Гидре», вызывали тошноту.
Стив видел, что Баки рассказывает агентам куда меньше, чем тогда, когда отвечает на его вопросы, но никогда не поправляет его и никогда не пересказывает им то, что Баки отвечал ему. Сейчас даже это кажется очень личным.
Роджерс никогда не соглашается сходить прогуляться на время бесед, которые про себя всегда именует допросами. Возможно, он зря всех подозревает, но ему кажется, что если он оставит с ними Баки одного, произойдет что-то плохое. Только немного стыдно за то, что под этим «плохим» он подразумевает ухудшение состояния Баки, а не возможную смерть агентов.
Можно ли как-нибудь – например, через Фьюри – сделать так, чтобы Правительство отстало от них?

***
Они несколько раз пробовали сходить к Сэму в группу поддержки. Баки выслушивал рассказы бывших военных, но никогда ничем не показывал своей реакции. У Баки не было их проблем: ему не казалось, что он все еще на войне или что контейнере для сбора мусора прячется противник. Стив даже думал, что им нужна какая-то другая группа поддержки, но в чем он был уверен, так это в том, что группы поддержки для таких, как они, не существует.
Сэм сказал не отчаиваться и приходить еще. Стив и сам прекрасно понимает, что реабилитация – длинный процесс, который может занять всю жизнь. Но легче от этого знания не становится ни на сколько.

***
Стива несколько озадачивает новый для Баки выбор одежды: сержант Джеймс Барнс предпочитал ту, что подчеркивала его достоинства и лоск. Военная форма здесь, конечно, была вне конкуренции, но и костюмы пользовались у девушек неизменным успехом. Вернувшийся же Зимний Солдат предпочитал джинсы и темные толстовки. Встреть Стивен его на улице – не узнал бы. А однажды, когда они опаздывали на встречу со Старком, заглянув в поисках Баки в ванную комнату, Стив застал того перед зеркалом. Баки, полностью одетый, рассматривал себя в зеркале так, словно и сам себя не узнавал. Но заметив Стива, Баки повернулся к нему, и наваждение пропало.
Та встреча у Старка прошла не сказать, чтобы совсем уж плохо, но и польза от нее была разве что только в плане осмотра протеза. Тони говорил за двоих, или даже троих, включая Стива, не замечая ничего вокруг, кроме металлической руки Барнса. Под весь этот треп Баки позволил осмотреть руку и подправить не всегда корректно срабатывающие приводы, но даже то, как он сидел в кресле, говорило о скрытом напряжении. За весь вечер он произнес хорошо если слов двадцать, а по дороге домой не говорил вообще ничего и казалось был на взводе. Стив пытался быть терпеливым и не давить.
Когда через пару дней Тони звонит с тем, чтобы пригласить их еще раз – что-то не до рассмотрел в локтевом суставе – Стив отказывается от имени их обоих, ссылаясь на занятость.

***
Сегодняшний вечер ничем не отличался от предыдущих. Та же пицца из пиццерии на углу, тот же кофе, насколько понятие «тот же» к нему вообще применимо.
Баки как обычно сидел не подоконнике, прислонившись лбом к окну. Стивен перебирал диски в поисках подходящего варианта на сегодняшний вечер. На третий заход стало понятно, что названий ни одного из них, включая только что просмотренные, он не помнит. Голова болела нещадно, а ведь после сыворотки Стив думал, что забыл, что это такое.
Бросив бесполезное занятие, Стив подошел и сел на подоконник напротив Баки. По всем, уже очевидным для Роджерса с первого взгляда признакам он опять был сейчас здесь один.
Повинуясь нахлынувшей на него тоске, Стив потянулся и взял руки Баки в свои.
Никакой реакции.
Руки Баки в его руках одинаково были абсолютно безвольные, холодные. Словно нет никакого отличия между живой и металлической. Как бы Стив хотел, чтобы они были равно живыми. Он согласился бы сейчас на что угодно. И драка была на вершине этого списка, будто физическая боль могла все это преодолеть, сломать все то, что причиняло боль. Только Стиву всегда плохо удавалось что-либо разрушать, нечто внутри всегда противилось этому. Вместо этого он за руки притянул Баки чуть ближе, заставив того оторваться от стекла и посмотреть ему в лицо. Стараясь поймать его взгляд, Стив облизнул губы – во рту пересохло:
– Баки… Баки, пожалуйста. Я не могу так больше, – синие глаза чуть расширились.
– Помоги мне. Хотя бы чуть-чуть, – теперь Баки смотрит на него. Действительно смотрит. Пусть также настороженно, как и на все вокруг, но хотя бы видит его.
– Дай мне понять, что ты есть. Поговори со мной, – сил смотреть, искать хоть какое-то подтверждение в глазах Баки не осталось, и Стив просто притягивает его в объятья, приживает, стискивает. Он знает, когда ему придется отпустить Баки, то все закончится – совсем закончится – больше не останется никаких шансов, что-то исправить. Он не сможет начать еще раз или притворяться, что все нормально. А еще он знает, что не может проиграть: это неправильно проиграть в этом. Это то, что не может произойти, потому что не может произойти в принципе. И от того, что сейчас, вероятно, ему придется признать, что он потерял Баки, хочется не быть.
Теплый выдох у уха застает Стива врасплох, сейчас он даже не смог бы сказать, сколько прошло времени и дышал ли он сам. Руки Баки обнимают его в ответ: не сильно, скорее обозначая объятья, чем действительно обнимая.
– Стив, – голос Баки тихий, но не глухой, как Роджерс уже успел привыкнуть. Настоящий голос Баки. – Мне страшно.
И Стив наконец-то переводит дыхание, он больше ничего не боится. Они со всем справятся.

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс

---

24. Are Those Bullet Holes?

[his friend]

Название: Встретимся в баре
Автор: team bucky
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Баки Барнс, Стив Роджерс
Размер: 830х570
Жанр: джен
Рейтинг: G
Тема: 24. Are Those Bullet Holes?

---

24. Are Those Bullet Holes?

[his mission]

Название: Живой
Автор: team steve
Бета:
Пейринг/Персонажи: Стив/Баки, Мстители
Размер: 3416 слов
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG
Тема: 24. Are Those Bullet Holes?
Краткое содержание: Баки в команде уже полгода. Кажется, он справляется. Кажется.

***
Новая форма Баки – подарок Тони: темно-синяя, почти черная, глухой рукав-перчатка справа, открытое плечо слева.
– Отлично, – хищно ухмыляется Баки, примеряя, на пробу двигаясь, слегка рисуется: взмахивает руками, имитируя движения рукопашного боя, расправляет плечи. – Пусть плохие парни знают, с кем имеют дело.
Плохие парни разбегаются ничуть не менее резво, чем все остальные, но от Баки не скрыться.
Вместо звезды на левом плече у него теперь черный контур стилизованного крыла. Баки выжигает его паяльником в свой третий визит в гости к Тони и на пристальный взгляд Стива – выжженный рисунок не похож на прежнее клеймо, но от ассоциации никуда не деться – только усмехается.
– Уж как сумел. Расписать бы поизящнее, но это по твоей части.
Баки сходится не только со Старком: со всеми. Тони с удовольствием занимается его рукой, бесконечно что-то подкручивает, модифицирует, калибрует, не умолкая ни на минуту. Тор отзывается о нем скупо, но с таким уважением, что Стива переполняет теплом. С Клинтом они едины в нежной страсти ко всему, что стреляет, а с Наташей, кажется, и вовсе понимают друг друга без слов, и Стив с облегчением и странной печалью думает было, что между ними двумя что-то есть. Но он ошибается: их взаимодействие это короткие четкие переговоры на заданиях и серьезные понимающие взгляды вне работы, в часы, когда Мстители собираются в одном из бесчисленных залов Башни, чтобы выпить, поговорить не о работе, посмотреть кино, просто побыть вместе, нимало не тяготясь друг другом. Дружба, не меньше, но и не больше.
Баки открывает пиво для Сэма, подцепив крышку выступом на костяшке металлического пальца, и шутит по поводу встроенной открывашки. Шутка приживается.
Баки обрастает новыми привычками, подхватывает какие-то словечки, смысл которых иногда ускользает от Стива, заводит себе новые вкусы в еде, музыке, безобидные пунктики вроде красной нитки вокруг левого запястья – на удачу, хотя он никогда не был склонен к суевериям.
– Бронежилет надежнее, – только и замечает Стив, и это просьба, на которую Баки не реагирует. Броня и так является частью костюма, и красная нить остается на месте.
– Что мне грозит? – успокаивающе улыбается Баки, смотрит мягко и беззаботно. – Со мной твои друзья. Я под твоим началом. Все в порядке, Стиви, не напрягайся.
Оставь мне хотя бы эту малость, слышит Стив и отступает. Джеймс Барнс подчиняется Капитану Америке на миссиях, но вне их у Стива нет права ни на чем настаивать, нет права давить на Баки. Только не у него.
Баки отрезает волосы один раз, через неделю после того как позволяет себя найти, но за полгода успевает снова обрасти и носит хвост, вместо того чтобы подстричься.
Он не справляется.
Стив просыпается по ночам от того, что Баки обнимает его, лежа на боку, почти больно упирается лбом в спину над лопатками, сжавшись под вторым одеялом.
В первый раз это нервирует и смущает его, возвращая мыслями в самые неловкие воспоминания о начале сороковых.
Тогда они тоже спали рядом, в тесноте, зато в тепле, положив одеяла одно на другое и забравшись под оба сразу. Стив порой просыпался от того, что Баки слишком крепко прижимал его к себе – вот так же, спиной к груди, – и застывал на целую минуту, прежде чем осторожно выпутаться из сонных объятий. Должно быть, Баки снилась какая-то из его подружек. Не Стив же, в самом деле.
Баки не отпускает Стива, хватаясь за него с отчаянным упорством, оставляя быстро сходящие синяки. В этом объятии нет ничего от теплой сонной нежности, оно тревожит и пугает, как и стоны, и сдавленное бормотание, когда Баки, не просыпаясь, чувствует осторожные попытки Стива ослабить захват.
– Нет, – повторяет Баки глухо. – Не надо. Нет, нет, нет. Не…
Стив не пытается отстраниться и медленно расслабляется в тяжелой, давящей хватке, опускает ладонь поверх кулака, комкающего его футболку. Через полминуты Баки затихает у него за спиной.
Наутро он не помнит, что видел во сне и видел ли хоть что-то.

***
Голоса звучат глухо, так что разговор может оказаться не для чужих ушей, но Стив слышит и останавливается за порогом, в стороне от двери, оставаясь незамеченным.
– Отличная группа, спасибо за совет.
У Тони и Баки почти полностью совпадают музыкальные пристрастия. Стиву, кажется, навсегда застрявшему в том, что сейчас считается глубоким ретро, это не вполне понятно, но он облегченно выдыхает, понимая, что подслушивает обыкновенный приятельский треп. Однако что-то удерживает его от шага за порог.
– Знал, что ты оценишь, они как раз в твоем духе.
– Вой и матерщина под гитарные рифы?
– Что-то в этом духе, – смеется Тони. – В этом есть своя философия.
– Да чего уж там. Из песни слова не выкинешь, как ни пытайся.
– Верно, не выкинешь, – соглашается Тони, и слышно, как кончиком отвертки он легонько постукивает себя по реактору на груди: слишком многозначительный жест, чтобы можно было чего-то не понять. – Так что все дело в том, как споешь.
Повисает пауза, нарушаемая только металлическим звяканьем. Двигаются искусственные суставы, отвертка задевает что-то в лежащей на подлокотнике руке.
– Хорошая песня, Барнс, – неожиданно серьезно говорит Тони, – сама по себе хорошая песня не сделается хуже из-за того, что ее переврали какие-то сволочи.
Это правильные слова, нужные и важные, как ни удивительно, Тони умеет находить их, когда хочет. Так же, как нашел для Стива, когда им выпала возможность действительно просто поговорить.
Но Баки не Стив.
– Да ты поэт, Старк, – усмехается он, и разговор гаснет сам собой.
Стив так и не переступает порога.
В последние недели это входит у него в привычку – отступать, давая Баки свободу, пространство, выбор, возможность сориентироваться самому. Даже на заданиях он оставляет лишь одно правило: не убивать, но именно это правило Баки нарушает раз за разом: четко, спокойно, без удовольствия и злости, не размениваясь на угрозы и предупреждения.
– Он работает как умеет, – говорит Наташа. – Меня-то ты так не строишь.
Стив только прикусывает губу. На память приходит подслушанный разговор, и ему ничего не остается, кроме как согласиться с нею – на словах. Здесь отступить он не может.

***
– Нет, не надо… Не надо, не надо, не надо, нет…
Стив скрипит зубами. Прикосновение успокаивает Баки, не будя его, но кошмары никуда не деваются из ночи в ночь. Спать в одной кровати никогда не было чем-то из ряда вон, но как же хочется, чтобы Баки именно спал. Не метался во сне, не застывал вот так, скорчившись, напряженный, как сжатая пружина, бормоча одно и то же и обливаясь потом. Он привычно кладет руку на сжатый кулак, но потом сжимает пальцы и разворачивается в судорожном объятии, оказываясь с Баки лицом к лицу.
И как только Баки просыпается, Стив понимает, что сделал это зря.
В глазах Баки тают отголоски темного ужаса, кошмар растворяется, уступая место осознанию – реальности, безопасности, теплого объятия, и в эту секунду взгляд кажется таким открытым, чистым, мягким, что Стив боится вздохнуть. А потом Баки вдруг закрывается, весь, надежно и наглухо, напрягается снова, неуловимая тень улыбки пропадает из глаз, не коснувшись губ, а через секунду дверь спальни хлопает за его спиной.
Баки переезжает на следующий же день. Бросает в сумку немногочисленные нажитые вещи, не отвечая на вопросы Стива, и переселяется на новое место.
– Это квартира Щ.И.Т.а, – говорит он, когда впервые принимает Стива как гостя. – Не так уж плохо для организации, которая по всем признакам развалилась.
– Неплохо, – хмурится Стив, – если тебе нравится, что кто-то следит за тем, как ты варишь кофе и чистишь зубы.
– Обижаешь, – ухмыльнувшись, Баки показывает на столик в углу. На нем тремя небольшими кучками разложены крошечные черные жучки и камеры. – Спальня, кухня, – он морщит нос, – ванная, не знаю уж на кой черт… В гостиной я оставил, вдруг и правда пригодятся…
– Ты уверен?
Баки смотрит прямо и серьезно, и Стив должен понять, почему тот не хочет принимать помощь, почему закрывается от него, чего никогда прежде не делал.
– Да, – говорит Баки.
Зная о том, что в команду Мстителей затесался Зимний солдат, редко кто отваживается целить в Капитана Америку. Стив затылком чувствует снайпера, и всей кожей – присутствие Баки, у которого тот как на ладони. Снайпера берут живым, и Стиву кажется, что Баки справился.
Уверенность тает, не успев окрепнуть. Баки не убивает без необходимости, не убивает и там, где для него необходимость очевидна: вместо этого он тенью следует за Стивом, маячит за плечом, тенью и кажется – ровно до тех пор, пока вокруг не становится по-настоящему горячо. Зло ругается где-то слишком близко, Стив оглядывается – так и есть, он стоит почти рядом. Две мишени вместо одной. Там, куда Тони забрасывает Стива, Баки летит с Сэмом, и Сэм ничего не говорит по этому поводу. Тор простодушно советует Баки и Стиву примерить асгардский доспех, не доверяя кевлару, не без оснований сомневаясь в том, что щит Стива способен прикрыть двоих.
– Броня на месте, кэп, все путем. К тому же, со мной моя главная мера предосторожности, – ухмыляется Баки и поднимает вверх левый кулак с повязанной вокруг запястья красной нитью. – Ничего со мной не случится.
В глазах Наташи чудится понимание. Но она смеется, в глазах Баки пляшут черти, и Стив дает добро на начало очередной операции. Как будто детский оберег действительно решает все проблемы.
Это непростительная глупость.
И в следующей же стычке – ерунда, скорее походящая на ленивую шутку Локи, чем на настоящую проблему, но все-таки – Баки ловит пулю.
– Кое-кто, похоже, забыл, что рука у него железная, а вот задница очень даже живая! – скалится Сэм, вытаскивая его; синяя форма залита кровью из простреленного бедра.
Баки ему не отвечает.
– Знать бы еще, чья это была пуля, – Стив сжимает кулаки. – Прошла навылет, изучать нечего.
– Моя, – пожимает плечами Наташа. – Что? Барнсу нужен хотя бы недельный отпуск, а тебе – веская причина его туда отправить, так что действуй и не смотри на меня так.
За стеклом в больничной палате Баки спит под ударной дозой обезболивающих. Судя по спокойному дыханию и ровному пульсу, ему ничего не снится.
– К тому же, – понизив голос, говорит Наташа, касаясь ладонью правого бока, пальцы задерживаются пониже пупка, – за мной оставался должок.
У Стива немеют губы.
– Ты должна не ему, – голос садится до шепота, и Наташа явно прилагает усилие, чтобы не повернуться, вставая в оборонительную стойку. – А Зимнему солдату.
– Вот только Зимнему солдату та пуля была до лампочки, – отвечает она ровно. – Ты не понимаешь, да? Я выстрелила в него – ему полегчало. Ненадолго, правда, но это не принципиально. Главное, сработало.
Что-то в Стиве противится ее правоте. Они забирают Баки, как только тот приходит в сознание; рана уже затягивается, опасна не она, а кровопотеря. Баки изо всех сил старается не клевать носом и поэтому не сразу замечает, что Наташа паркуется около дома Стива.
– Куда это мы? – интересуется он, и Стив открывает дверцу.
– Пока не восстановишься, поживешь у меня.
– Стив.
Наташа отъезжает молча и быстро, успев только кивнуть на прощание. Может быть, и верно: время отступать прошло.
– Я девяносто шесть лет Стив, Бак. Идем в дом... Твои вещи уже там, я перевез все необходимое.

***
Вечер проходит почти в противостоянии, и Стив думает, что, может быть, он ошибся. Что, стремясь оградить Баки, он отступал слишком долго; в своем желании не давить – на самом деле оставил его одного.
– Ты не ляжешь на диване, Стив, я тебе не нежная барышня, – заявляет тот над расстеленной постелью.
– Ты ранен.
– Это твоя квартира.
– Это наша квартира, Баки, ничего не изменилось.
Баки подхватывает одной грудой подушку, одеяло и простыню и сосредоточенно стелет себе на полу, не глядя на Стива. Со стороны все это, должно быть, смешно и глупо, но Стиву не до смеха. Он швыряет свою подушку на пол рядом, – а потом замечает, как штанина Баки темнеет, пропитываясь кровью сквозь повязку, и ему на какое-то время становится не до детских выходок, что бы за ними ни стояло.
За то время, что уходит на перевязку, Баки успокаивается и просит покурить. Он не курил с сорок третьего, помнит Стив. Однако в кармане куртки отыскивается полупустая пачка, и Стив чувствует себя так, как будто вот-вот снова предстоит изматывающий марш-бросок через незнакомый лес. Почти ощущает лихорадочное тепло и дрожь за левым плечом.
Баки стоит далеко от него.
– Глупо было так подставляться, а, – мрачно констатирует он и выпускает дым в открытое окно. – Похоже, я просто не умею работать в команде.
Он не знает, что стреляла Наташа. А Стиву неизвестно, расскажет ли она об этом сама. С точностью можно сказать только, что Баки неправ. У.Д.А.Р. делал для Зимнего солдата примерно то же, что Воющие коммандос для Капитана Америки. Но даже не будь всего этого – есть Баки, Мстители и последние полгода, и если это не значит работать в команде, то Стив не знает смысла этого выражения. Как не знает дружбы вернее и близости надежнее той, что между ними.
– Это когда поодиночке – необязательно, – медленно говорит он.
Баки сосредоточенно дымит еще около минуты, так и уставившись в окно. Жесткая широкая спина с полосой грубых шрамов вокруг металлического плеча, перенесенный на здоровую ногу вес, темный затылок. Стив вздрагивает, когда Баки гасит сигарету и с робкой, кривоватой улыбкой предлагает:
– Идем на кухню? Есть хочется…
Поздний второй ужин они, однако, уносят в гостиную, и Баки с видимым облегчением разваливается на диване, откинувшись на спинку. Его ощутимо клонит в сон, но он цепляется за бодрствование, смотрит на Стива, хмуро жуя большой сэндвич, молчит выжидающе, и Стив знает, чего он ждет, но тоже не говорит ни слова, давая им обоим передышку хотя бы на время еды. И когда Баки валится на диван и засыпает – зевает пару раз и просто отключается на выдохе, уронив тяжелую голову на подлокотник, – Стив укладывает его, осторожно поднимает на диван и ноги тоже, забирает недоеденный сэндвич из сонных пальцев, накрывает было одеялом, но Баки не просыпаясь сбрасывает его.
Стараясь не шуметь, Стив садится в кресло. Баки переворачивается на спину, правая рука ложится под грудью, левая, крылатая, свисает на пол. И, глупая дань бесполезному суеверию, красная ниточка все еще обмотана вокруг металлического запястья.
Сидя в кресле у окна, Стив вертит в руках неоткрытую банку содовой, и та медленно согревается в пальцах. Надо бы пройти на кухню, вернуть ее в холодильник, надо уйти из комнаты, дать в кои-то веки выспаться, Баки уже несколько минут лежит почти неподвижно, только еле заметно хмурится – ему что-то снится, но это явно не кошмар.
Но еще через минуту Стив понимает, что в руках у него блокнот – слишком новый – и угольный карандаш – слишком длинный, не сточенный, из тех, что он первое время еще покупал по привычке, и по привычке же складывал в верхний ящик тумбочки под лампой, рядом с этим самым креслом.
Черное сумраком ложится на рельефную бумагу – ощущение непривычное и почти забытое, и спокойное, и нервирующее, пальцы вспоминают не сразу. Первые несколько линий наброска выходят далеко не идеальными, грифель подрагивает, стоит ослабить давление на карандаш. Стив прикусывает губу, бросая взгляды на Баки, захватывая позу, легкий поворот головы, глубокие тени вокруг глаз и под скулами, расслабленную линию плеча, аккуратную кисть правой руки, лежащей под ребрами. Во сне Баки выглядит моложе, чем есть, моложе, чем был, когда Стиву в последний раз хотелось нарисовать его. Сильнее, чем спокойствие, его красит только улыбка, но пока довольно и того, что он спит без кошмаров.
Грифель давит на бумагу сильнее, чем надо, и тень под правой ладонью становится резкой, напряженной, слишком черной на по-зимнему бледной коже, уже не тень, а рана – шрам, след, напоминание, – и это нарушает всю безмятежность рисунка. Стив хмурится. Спящий остается спящим, но теперь ладонь не просто лежит под ребрами, а прижимается, пытаясь спрятать темное пятно, и у Стива такое ощущение, что Баки сейчас вскинет на него взгляд, протянет измаранную руку. Линии колеблются, как если бы изображение и в самом деле было подвижно.
У Стива уходит несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Не просыпаясь, Баки крепко притискивает руку к животу, сжимает пальцы почти болезненно сильно – как раз там, где на рисунке из-под ладони сочится, расползаясь, пятно угольной тени. Карандаш черный, но перед глазами как наяву вспыхивает красное.
– Баки! – громко окликает Стив, выскакивая из кресла.
Он бы не мог не заметить, будь Баки ранен, нет, он бы узнал первым, как узнал, понял, почувствовал, что тот пошатнулся, когда пуля Наташи попала в бедро. Шрамов нет, под ладонью Баки гладкая кожа без единой отметины, но сердце частит – Стив вспоминает, как сам провел несколько дней в больнице, когда Зимний солдат ранил его вот так же, под ребра, навылет: взял бы чуть правее и угодил в аорту, и никакая сыворотка не спасла бы...
Баки просыпается рывком, с судорожным вдохом вынырнувшего из проруби: сперва сжимаются кулаки, а потом распахиваются глаза. Наотмашь бьет воспоминание: фабрика, лабораторный стол, «Баки, это я»…
– Стив, – шепчет Баки, хватаясь за него. Душная темнота сна плещет в расширенных зрачках за миг до того, как он отстраняется, словно опомнившись, резко отталкивает прочь, садится, морщась, когда неловко задевает повязку на бедре. Сухо, спазматически сглатывает, и Стив сует ему в ладонь банку теплой содовой, а сам идет на кухню за водой.
Когда он возвращается в комнату, Баки встречает его странным взглядом. Набросок у него в руках, незаконченный, сырой и лишенный легкости, с которой Стив рисовал прежде, кажется живым только благодаря ощутимо напряженной позе. Оно того не стоит.
– Подари мне его, – просит Баки. – Раз уж я все равно испортил тебе работу.
– Когда тебе успели туда попасть? – спрашивает Стив.
– Туда попал я, – отвечает Баки, словно сдаваясь, винясь за что-то.
Стив садится на пол.
– Мне снится, – говорит Баки, – последнее задание. Та пуля.
– Когда я велел взрывать авианосцы?
– Когда я чуть не убил тебя, – хрипло подтверждает Баки и отводит взгляд.
– Не ты, – говорит Стив, – Зимний солдат.
Баки не слышит его.
– Почему я не сделал как ты тогда?
– Что…
– Почему не сровнял с землей ту гребаную базу, хотя бы для этого пришлось сдохнуть. А вместо этого позволил им…
У Стива перехватывает дыхание: от тона Баки, от тихого голоса. Надо позволить ему договорить, произнести до конца то страшное, что наконец начинает прорываться наружу короткими, нервными фразами сквозь плотину бравады. Невыносимо хочется заставить его замолчать.
– Ты сделал то, что мог, – говорит он. – Выжил.
– Какой ценой? Сколько на мне трупов, двадцать четыре? Стив, двадцать четыре человека, виновных только в том, что перешли дорогу "Гидре", или в том, что она сочла их способными на это.
Дурнота комом подкатывает к горлу, так что Стиву приходится зажать себе рот. Если бы он поймал его тогда, на поезде, если бы отреагировал быстрее, он же проклятый суперсолдат, неужели все не сложилось бы иначе? Баки мог бы винить его, должен винить его, но вместо этого взваливает на себя то, в чем неповинен, и от этого у Стива такое чувство, как будто он сам ковыряет пальцами открытую рану.
– Это был не ты, – упрямо возвращается он к тому, с чего они начали, но Баки только качает головой.
– Зимний солдат – это я, Стив. Ты с самого начала видел меня насквозь. Я не верю, что ты видел только хорошее, только лучшее, что во мне было. Ты слишком умен для этого, всегда был, и замечал все это дерьмо. Ты мирился с ним, но видел, и это заставляло меня от него избавляться. А сейчас дерьма во мне больше, чем когда-либо. Если ты этого не видишь – значит, у нас что-то изменилось.
Здесь Баки прав, изменилось многое. Стив чувствует это, но не может объяснить ни себе, ни ему, не может вообще ничего сказать толком.
– Я мог это прекратить, я должен был сопротивляться сильнее. В самом начале, пока еще помнил, кто я. – Баки сжимает левый кулак. – Недолго, но была же возможность. Даже не соображая почти ничего, я не должен был отдавать им власть над собой, Стив. Обязан был сделать что-то. Не оставить там камня на камне и положить этих ублюдков раньше, чем они сообразят сопротивляться, и плевать на все остальное. Как ты. Ты-то вряд ли позволил бы влезть к тебе в голову. Всегда делаешь все, что можно, и больше.
Ужас накрывает Стива волной, внезапно и резко, когда смысл сказанного – и не сказанного – доходит до сердца. Он придвигается ближе, хватает за плечи, упирается лбом в лоб – ближе некуда.
– Да что мне, черт возьми, еще оставалось, – рычит он сдавленно, чувствует теплое дыхание на щеке и сжимает руки сильнее. – Не было же никакого остального. И если я еще хоть раз услышу, что ты жалеешь о том, что выжил, если я пойму, что сожаления остались, а я пойму, я…
Он сгребает в кулак волосы на затылке Баки, и не знает, чем закончить, чем пригрозить. Не может грозить ему, помня, как он стонет во сне каждую ночь.
Баки открывает рот, намереваясь сказать что-то еще. Стив не позволяет ему, притискивает к себе, с силой прижимается губами ко рту – ничего общего с поцелуем, лишь бы не дать возразить еще раз...
Господи, кому он врет.
Но с Баки, определенно, хватит этого разговора. С них обоих хватит.
Он скорее угадывает, понимает нутром, чем ощущает: заполошный пульс, судорожный вдох, и неловкое движение поднятых рук к своему лицу, и отчаянный, болезненный рывок безнадежно долго ждавшего – навстречу. Мягкие теплые губы солоны на вкус.
Ладони Баки наконец обхватывают лицо, – левой щеке тепло, правой холодно, – у него дрожат руки, и Стив целует крепче, дергает к себе, обнимая. Не оставляя сомнений.
Красная нить цепляется за пуговицу на его рубашке, Стив чуть не рвет ее, но Баки отстраняется и отцепляет бережно, осторожно, проводит пальцем по жесткому узелку. Стив следит за ним, опасаясь, что снова, как все эти полгода, сделает что-то не так. Вместо того чтобы спросить, он ловит ладонь Баки своей и тоже ведет пальцами вдоль красной нити.
Тот смущенно опускает голову.
– В музее имени тебя мне спасибо не скажут, – говорит он, и Стив не знает, смеяться ему или выругаться. – Форму твою пощипал, это ничего?
Целуя его в третий раз, Стив чувствует на губах улыбку.

@темы: текст, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

23. That Is the Target

[his friend]

Название: That`s the target
Автор: team bucky
Форма: арт, комикс(?)
Пейринг/Персонажи: Баки Барнс, Стив Роджерс
Размер: 418px × 888px
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Тема: 23. That Is the Target
Примечание: История про то, как Баки выполнял свое задание.
В ролях:

- Bucky, you killing me.
- That`s the target!

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс

---

23. That Is the Target

[his mission]

Название: Двери лица его*
Автор: ✪ team steve
Бета: ✪ team steve
Пейринг/Персонажи: Стив Роджерс, Баки Барнс, Владимир Фомин, Наташа Романоф и другие.
Размер: ~4000 слов
Жанр: ангст, фанстастика
Рейтинг: PG-13
Тема: 23. That Is the Target
Примечание 1: *в качестве названия использована цитата из Книги Иова, описывающая мифического зверя левиафана.
Примечание 2: вольная фантазия на тему того, как бы выглядели последствия Гражданской войны в условиях мувиверса.

Фомин пришел слишком рано – в тестер-зале еще никого не было, свет не горел, мастерские были заперты, а на диване в углу дежурки спал бородатый Валя, из техников. Фомин побродил по коридору, разглядывая старые полинявшие плакаты на стенах, зашел в буфет, выпил холодного кумысу из автомата, посидел минут десять в тонус-камере и, только над ухом щелкнуло и мелодичный голос объявил с легким акцентом: «Шесть часов утра на вашем меридиане, Владимир», пошел будить дежурного. Спросонья Валя таращил красные слезящиеся глаза, что-то мычал, долго искал притушенный по раннему часу визуальный индикатор времени, нашел, протяжно вздохнул и пообещал к семи запустить систему. Фомин вспомнил, где он находится, и с трудом подавил в себе позыв ругаться и плеваться – он терпеть не мог такой расхлябанности и необязательности в людях. Но это – не армия. К сожалению, не армия.
К половине седьмого в коридорах захлопало и загоготало, в дежурку просунулась белобрысая физиономия Липницкого, округлила глаза и молвила человеческим голосом:
– Солдат, ты чего рано так? Пойдем чай пить, Левиафан еще полудохлый.
К семи наконец все были в сборе, Левиафан тихонько гудел и вибрировал, серьезный Липницкий колдовал в настройках, незнакомые или неопознаваемые люди, завернутые в блистающие кожухи, в зеркальных шлемах, скрывающих лица, – видимо, операторы – сидели полукругом за самым «зевом» неподвижно, будто отключенные механизмы.
– Это на всякий случай, – предупредил Липницкий, – если застрянешь и вытаскивать придется. Ну и поведут они тебя там, конечно. А то вдруг растеряешься.
Фомин сдержанно кивнул, здороваясь, в ответ плавно качнулись зеркальные головы. Создавалось неприятное впечатление, будто бы там, за своими непроницаемыми намордниками, они его внимательно и даже тревожно разглядывают. Подойдет ли, достоин ли…
Впрочем, это все было глупостью, нервной дрожью.
– Устраивайся.
Фомин кинул короткий взгляд на железный ящик с подведенными к нему проводами и воздуховодами, установленный на металлических кронштейнах над самым центром «зева», и занял свое место. По плечам и шее тут же поползли, оплетая и спеленывая, какие-то трубки, электроды, мягко чмокнули, приникая к вискам, присоски.
Волноваться было не о чем, но он все равно немного нервничал. Все-таки это было почти экспериментом, так делали в первый раз, и никто толком не знал, как поведет себя Левиафан, и… А, впрочем, все будет в порядке.
Липницкий из-за своего пульта ободряюще ему улыбнулся, и Фомин закрыл глаза, расслабляясь так, как было сказано в инструкции – сначала выровнять дыхание, потом постепенно отпустить одну мышцу за другой… И не думать. Главное – ни о чем не думать.

– Ну как? По-моему, работает, – издалека, словно сквозь вату, раздался напряженный и одновременно беспечный голос. Тони, ну кто же еще. Стив невольно улыбнулся.
– Да, кажется… кажется, все в порядке, – мягко заметил доктор Беннер над самым ухом, и Стив наконец открыл глаза.
– Все в порядке, – сказал он, едва не закашлявшись от странного ощущения в горле, помотал головой, стараясь отдышаться. Обвел взглядом собравшихся у его постели. Да, тут были все. Старк, Сэм, Беннер, Наташа, Клинт, даже Фьюри, интересно, ему-то что надо... И застывший за спинами остальных – Баки. Мрачный и совершенно несчастный. Это выглядело неправильно и даже дико. Почему он стоит так далеко? Почему все смотрят на Стива так, будто бы у того в желудке тикающая бомба, и нужно уловить момент, когда следует рвануть подальше, чтобы не попасть под взрыв…
– Кажется, меня здорово приложило, – улыбнулся Стив, стараясь, чтобы голос звучал твердо и беспечно. – Ничего не помню.
– Тебя подстрелили, – коротко заметила Наташа. – Твой приятель Брок Рамлоу.
– Он работал на Красного Черепа, – доверительно кивнул Сэм, переглянулся с Фьюри, и Клинт тут же сделал какой-то непонятный жест рукой, морщась, Наташа нахмурилась, а Баки отвел глаза. Стив почувствовал, что голова у него идет кругом.
– Череп… – повторил он с недоумением. – Он ведь мертв. Еще… еще с сорок четвертого года…
– Да, тебя неплохо приложило, – не оборачиваясь, подал голос Старк, внимательно разглядывающий что-то за пределами поля зрения Стива. – Что последнее ты помнишь?
Стив пожал плечами, стараясь сосредоточиться, но перед глазами упрямо плыли какие-то невнятные полупрозрачные ленты, образы. Что-то, не имеющее никакого отношения к нему, Стиву Роджерсу.
– Я помню… Баки и я, мы были… – он долгим взглядом посмотрел на Баки, и тот наконец шагнул к нему, отодвигая с пути хмурого Клинта. Сел у постели, взял за руку, осторожно, бережно, и Стив наконец смог улыбнуться и закрыть глаза, сжимая в ладони металлические пальцы. – Мы были дома. Это был твой день рождения, и…
Старк, окончательно скрывшийся куда-то за изголовье постели, присвистнул.
– То есть, ты не помнишь ничего. Даже не хочешь мне как следует врезать?
Стив скосил на него взгляд и только нахмурился, не удостаивая ответом. Старк был в своем репертуаре, если бы Стив велся на все его провокации, то занимался бы исключительно тем, что дрался с его костюмом. Муторное и бесполезное занятие.
– К черту, – неожиданно веско и жестко перебил его мысли Баки, глядя ему в лицо. Протянул живую руку, прижимаясь ладонью к щеке, скривился, как от сильной боли. А потом резко поднялся и, бросив на Стива последний тяжелый взгляд, развернулся и вышел, пропал, Стиву даже показалось, что где-то хлопнула дверь, но на самом деле он не видел ничего, только знакомые лица, белизна кровати, перетекающая в стерильную белизну стен… Он попытался дернуться следом за Баки, но у него ничего не вышло, он даже не смог двинуться с места.
– Я поговорю с ним, – сосредоточенно пообещала Наташа. – Не волнуйся, хорошо? Я с ним поговорю.
Стив кивнул, непривычно ощущая себя растерянным и беспомощным, и Наташа тоже исчезла.
Он покачал головой, снова чувствуя, как плывет перед глазами что-то странное и совсем потустороннее, чужое.
– Я сильно пострадал? – просил он наконец у появившегося из-за плеча Старка. Тот устало пожал плечами и встрепенулся, привычно улыбаясь.
– Ты умер, кэп, – сказал он до отвращения бодрым голосом, и его глаза бегали, воспаленные и больные. – Мы пытаемся сделать с этим что-нибудь, но…
– Умер? – переспросил Стив ошеломленно. Беннер, Клинт, Сэм, Фьюри. Они смотрели на него не как на бомбу. Они смотрели на него как на…
– Уже три дня как, – с невыносимым сочувствием сказал Сэм, и Стив снова обвел их взглядом. Фьюри, Сэм, Клинт, Беннер. Старк.
Как на покойника.
Стив резко выдохнул. И снова вдохнул. Сердце билось, кровь шумела в жилах. Он умер? Он так отчетливо все чувствует. Разве мертвые могут…
– Ооо, пульс у нас… – где-то на фоне протянул озабоченно Старк.
…и Баки. Как же Баки? Он останется один? Но он не готов, он же только... мы же только...
– Брюс, Брюс! – крикнул Старк. – Химия пошла. Выводи его.
– Вывожу, – откликнулся Беннер, придвигаясь ближе, остро блеснули отраженным светом дужки очков.
– Баки, – еле просипел Стив, понимая, что язык ему не подчиняется.
– Вам нужно отдохнуть, капитан, – с сочувствием сказал Беннер. – Не волнуйтесь. С Баки все будет хорошо. С ним мисс Романоф…
Что-то влажное и прохладное прижалось к его лбу, Стив невольно закрыл глаза от облегчения – и тут же провалился в ослепительную бездонную белизну.

Что-то явно пошло не так: когда Фомин очнулся, сердце у него билось где-то чуть ли не в горле, а у Левиафана пустовали пульты двух операторов.
– Ничего, ничего… – протянул Липницкий, судорожно вцепившись в какие-то свои рычаги. – Ты как, солдат? Жив?
– Жив, – коротко отозвался Фомин, наблюдая, как операторы снимают шлемы и выпутываются из кожухов. Трое белых парней, двое – негров. Ни одной женщины. Странно, ему казалось, что он слышал смутно знакомый запах духов, когда зашел в тестер-зал.
– Сколько времени я там проболтался? – поинтересовался он у Липницкого.
– Три минуты, – отозвался тот, сосредоточенно скалясь. – Рекорд.
– И как все прошло?
Липницкий кинул на него плохо читаемый взгляд.
– А ты не помнишь? Вообще ничего?..
– Мистер Фомин? – поинтересовался по-английски один из подошедших операторов. Негр, почему-то в темных очках. Хотя, в тестер-зале было светло. Ярко. Иллюминации тут не жалели. Может, у него глаза болят.
– Я, сэр, – отозвался Фомин, не поднимаясь с кресла. Такая была инструкция – не подниматься и вообще поменьше двигаться, пока тебя не отсоединили от левиафановых кишок. Так что даже если негр был ихним американским генералом, а, судя по тому, что тут творилось, такую версию сбрасывать со счетов было нельзя, Фомин все равно ничего не мог поделать.
– Меня зовут Ник, мы не успели познакомиться раньше, – негр протянул розовую ладонь, и Фомин, дождавшись кивка от Липницкого, осторожно ее пожал. Ник. Значит, не генерал никакой. И слава богу. Генералов Фомину за его век хватило.
– Все в порядке? – выговорил он заученную фразу, и Ник вздохнул, пожимая плечами.
– Сейчас попробуем еще раз, вас поэтому и не отключают. Но не волнуйтесь, – добавил он быстро и почти улыбнулся. – Вы в надежных руках.
Один из операторов, на этот раз белый, с аккуратной, даже щегольской бородкой, перекатился с пяток на носки будто детская лошадка-качалка и шутовски поклонился так, что черная челка упала на лоб. В его руках, стало быть. Фомин хотел было сказать, что предпочитает руки Липницкого, с ним он все-таки давно знаком, а этого кота впервые видит, но он не был уверен, что сможет это все правильно сформулировать по-английски. А если и сможет, американцы наверняка не уловят цитату.
– Все уже готово, – сказал кот, улыбаясь одними губами, а черными тревожными глазами пытливо ощупывая Фомина. – Никаких проблем не возникнет. Кстати, вы в курсе? У вас будет отличная компания. Джарвис ждет не дождется с вами познакомиться. Он хороший малый, но немного зануда.
– Я тоже зануда, – ответил Фомин. – Это не проблема.
– Ну да, – блеснул фальшивой улыбкой кот. – Кто бы сомневался. Птички и их перышки.
Фомин непонимающе нахмурился, но потом вздохнул и решил не задумываться. Какая-то идиома. Или парень немного не в себе. Эти гении вечно на голову ударенные. И Джарвис еще какой-то. Кто это, интересно? Наверное, какой-нибудь программист или как они сейчас называются. Фомин не слишком разбирался в кибернетике, до последнего времени она была далека от его жизни, как носорог от Луны...
– Второй сеанс к запуску готов, – наконец сказал Липницкий по-английски, и операторы зашевелились, сошлись в кружок, что-то бурным шепотом выясняя. Фомин не прислушивался, его это не касалось. Его делом было дышать ровно, не дергаться, по команде расслабляться и вообще – выполнять инструкции. Все остальное его не волновало. Нельзя ему было сейчас волноваться.
В результате перешептываний черный Ник заявил:
– Я пойду один. Так проще договориться.
Липницкий недовольно пожал плечами.
– Вы же знаете, – сказал он. – Время на исходе.
– Поэтому и иду я, – веско заявил Ник, устраиваясь в своем кожухе, и Фомин невольно дернул уголком рта, улыбаясь. Все-таки генерал. Или что-то в этом духе.

– У нас есть донор, – сказал Фьюри, глядя на него так, как обычно смотрел перед тем, как поручить какое-нибудь особо грязное задание. – И Левиафан.
– По отдельности мне эти слова понятны, – заметил Стив. Фьюри фыркнул.
– Левиафан – разработка русских. Я не знаю, как работает эта чертова машина, подозреваю, что даже Старк не знает, только делает вид. Возможно, что-то понимает во всей этой хиромантии Беннер, но не исключаю, что он просто выглядит слишком умным и это создает нужный эффект.
Стив невольно хмыкнул, усмехаясь.
– Эта штука, этот механизм считывает биотоки мозга, – серьезно сказал Фьюри. – Каким-то образом она считывает и биотоки мозга тех, кто недавно умер. Не спрашивай, как.
– И не собирался, – пожал плечами Стив. – Я видел достаточно фантастических вещей, чтобы не удивляться возможности разговаривать с покойниками. В конце концов, моя двоюродная тетка подрабатывала медиумом.
– Серьезно?
– Говорят, она с детства была немного странной.
Фьюри покачал головой.
– У нас не так много времени, Роджерс. Клетки твоего мозга умирают, у нас максимум пара дней на все.
– На что – на все? – нахмурился Стив. – Я должен что-то сообщить? Я знаю какую-то важную информацию? Я... вспомнил кое-что, но вряд ли это то, что нужно.
Фьюри несколько секунд смотрел на него с настороженным недоумением, а потом кашлянул.
– Нет. Донор, кэп. У нас есть донор, и с помощью Левиафана мы перепишем твое сознание в другое тело. Конечно, это не тело суперсолдата, но в Союзе тоже баловались с поиском сыворотки. Так что… носитель тебе достанется что надо.
– Донор, – медленно повторил Стив. – Вы имеете в виду, чье-то мертвое тело…
– Кэп, – перебил его Фьюри. – Стив. Левиафан не умеет оживлять покойников. Никто не умеет.
– То есть, – так же медленно продолжил Стив, глядя на Фьюри в упор, – вы хотите сказать, что кто-то там, с этим Левиафаном, сидит и ждет, пока его убьют? Ради того, чтобы оживить меня?
– Никто никого не убьет, – быстро сказал Фьюри. – Это все вообще временно. Сознание донора перепишут в электронный вид, этим как раз занимается Старк. Он же гарантирует сохранность сознания донора до тех пор, пока мы не вырастим для тебя твоего собственного клона. Это займет несколько лет, но потом донор получит свое тело обратно. А ты – свое.
Стив пару секунд помолчал, разглядывая его, а потом осведомился, отстраненно и холодно:
– Сколько раз подобные операции проводились успешно?
Фьюри не ответил, буравя его взглядом единственного глаза, и Стив неприязненно улыбнулся.
– Ни разу. Я так и думал.
– Старк гарантирует безопасность… – упрямо начал Фьюри, но Стив его перебил.
– Я прекрасно знаю, на что способен Старк. И на что он не способен категорически. В частности, он не способен хоть что-то гарантировать со стопроцентной вероятностью.
– На это никто не способен, Стив, – тихо сказал Фьюри.
– Тогда никакого эксперимента не будет.
– Стив…
– Я кое-что все-таки вспомнил, – усмехнулся Стив, глядя на него в упор. – Зачем я вам нужен, только честно? Возродить из мертвых и привлечь меня к суду? Или спрятать меня от народного гнева – под чужой внешностью? Вы же знаете, Ник, я на это не пойду. Тем более, когда на кону чужая жизнь.
Фьюри хмыкнул, отводя взгляд, и неожиданно тихо и невесело рассмеялся.
– Стив, ох, Стив… А ведь Барнс с самого начала сказал, что ты откажешься. Он хорошо тебя знает, этот парень. Но мы не могли не попытаться. Старк будет убит.
– Найдет себе новое развлечение, – мрачно ответил Стив и, секунду поколебавшись, все же добавил. – Если у меня еще есть время, и это потребует не слишком много ресурсов...
– Да, я пришлю его к тебе, – устало кивнул Фьюри. – Как только Романоф с ним договорится. Барнс был против этой затеи, говорил, что это ложные надежды, и он уже один раз видел, как ты умираешь, и больше не собирается…
– Я уже умер, – грустно улыбнулся Стив. – Просто не хочу… не попрощавшись. Это будет неправильно.
– Неправильно… – задумчиво пробормотал Фьюри. – Мне будет тебя не хватать, кэп. Нам всем будет тебя не хватать.

Теперь все было иначе. Нежный цветочный запах духов возник где-то на краю сознания еще во время сеанса, на самом выходе, и, открывая глаза, Фомин уже невольно улыбался.
– Привет, – сказала красивая рыжеволосая девушка. Она стояла у самого кресла Фомина, склонив голову набок и доброжелательно его разглядывая.
– Привет, – отозвался Фомин и глубоко вздохнул, втянул легкий аромат. – Здравствуй, Наташа.
– Давно не виделись.
Фомин не выдержал и рассмеялся.
– Ну, ты всегда знала, где меня можно найти. А, раз не нашла, значит, не искала.
– Была немного занята, – пожала плечами Наташа и снова улыбнулась.
– Ты теперь с этими ребятами? С американцами? Я слышал про твои подвиги.
– Зато я давно ничего не слышала о твоих, Володя… Вышел из игры?
Фомин осторожно, чтобы не потревожить опутывающие торс провода, пожал плечами.
– Меня вышли.
– И никаких перспектив?
– В России? Точно нет.
Наташа усмехнулась, качая головой.
– Занятный же ты выбрал способ эмиграции…
Фомин снова рассмеялся, закрывая глаза.
– Нет. Это… нет. Я не поэтому.
– А почему? – неожиданно серьезно спросила Наташа, подаваясь к нему ближе. Фомин попытался было снова улыбнуться, но у него не вышло.
– Ну, например, потому, что я не могу прикончить Красного Черепа, а Роджерс – может, – он помолчал и добавил. – А еще потому, что Роджерсу на самом деле тридцать, а мне – уже далеко за девяносто.
– Устал? Решил уступить дорогу молодым?
– Устал, – подтвердил Фомин. – И решил. Тебе-то не все ли равно?
Наташа покачала головой, отступая на шаг.
– Придется тебе повременить с самопожертвованием, – сказала она невесело. – Он отказался.
Фомин резко выдохнул от неожиданности.
– Отказался? Почему?
Наташа пожала плечами.
– Может быть, потому что у вас и правда много общего?.. Не хочет рисковать твоей жизнью.
Фомин растерянно огляделся по сторонам. Операторы, сбившись в кучу, что-то тихо и яростно обсуждали в своем углу. К ним присоединился еще один – диковатого вида парень с волосами по плечи, но тот больше молчал, только мрачно зыркал исподлобья на собеседников. Липницкий с унылым видом перекидывался репликами с техниками. Ему, наверное, уже сообщили, что веселье отменяется, и он теперь в полном раздрае. Когда еще выдастся подобный случай протестировать Левиафана в новом режиме? Бедняга.
Фомин прислушался к себе, пытаясь уловить отголоски облегчения или, наоборот, недовольства. В себе было тихо и пусто. Ровно так же, как последние лет тридцать.
– Зря, – сказал он терпеливо ожидающей его реакции Наташе. – Ему бы эта жизнь пригодилась больше.
– Возможно, – сказала она.
– Почему меня еще не отсоединили?
Наташа оглянулась через плечо на операторов.
– Будет еще один сеанс, – сказала она. – Последний.
– Кто-то хочет попрощаться?
Наташа кивнула.
– Его парень.
– Его… – Фомин поперхнулся. – Его кто?
– Парень. Любовник. Сожитель. Володь, не делай вид, что впервые о таком слышишь.
Фомин откашлялся.
– А вот это стоило бы прописать в соглашении на использование тела. Как-то было бы неприятно получить его обратно в…
– Роджерс отказался, успокойся, – Наташа дернула плечом. – Тоже мне, поборник морали.
Фомин помолчал, разглядывая ее – усталую, вымотанную, расстроенную куда больше, чем она хочет показать. И такую красивую. Почти отчаянно красивую.
– Может, сожитель его уговорит, – сказал он просто чтобы на секунду увидеть проблеск надежды в ее глазах. Но Наташа только нерадостно улыбнулась.
– Не уговорит.
– Ну почему…
– Я бы тебя в такой ситуации уговорила? – перебила его Наташа, и Фомин осекся.
– Нет, – сказал он честно. И Наташа снова улыбнулась – горько и тяжело.
– Два сапога пара.

– Да, – сказал Баки, тихо смеясь. – Это было по-дурацки. Как всегда, Стиви, ну что с тобой поделаешь, ты постоянно вляпываешься, постоянно…
– Зато мы прогулялись по крышам, под звездами, – хмыкнул Стив. – Романтика.
– Без штанов, – скептически покачал головой Баки. – Отличная романтика.
– Слегка непристойная, но нас никто не видел.
– Кроме этих ребят.
– Они никому не расскажут.
– Да уж…
Баки тяжело сглотнул и снова попытался улыбнуться. Последние полчаса он даже головы не поднимал, не смотрел на Стива. Только судорожно и, кажется, неосознанно мял в руках его ладонь, сжимал, гладил пальцы, растирал запястье.
– Баки, – позвал его Стив.
– Да.
– Посмотри на меня.
Баки вскинулся, глядя на него с болью и вызовом, и еще сильней стиснул истерзанную ладонь.
– Я не хотел приходить, – сказал он искренне. – Потому что знал – не захочу уходить. Ты живой здесь, совсем такой же, как… как всегда.
– Только не могу встать с постели, – улыбнулся Стив. – Или что это? Я даже не знаю, как выглядит эта штука, на которой я лежу. И где мы вообще.
– Это… виртуальная реальность. Не знаю, как они это делают. Старковы штучки.
– Как он там? Наверное, в ярости, что ему не дали попробовать?
Баки покивал.
– Он созвал целый консилиум. Пытаются выдумать способ записать тебя прямиком в компьютеры, минуя донора.
– Это возможно? – осторожно спросил Стив, но Баки отвернулся, быстро и зло проведя ладонью по лицу.
– Не знаю, – ровно сказал он в сторону. – Очень мало времени.
– Баки, – позвал его Стив тихонько. – Эй, Баки. Ты не у постели тяжелобольного. Ты же знаешь, я уже умер. Нам просто выпал шанс… попрощаться. Как следует. Как я не смог попрощаться тогда с тобой…
Баки неожиданно зло рассмеялся, ударив металлической ладонью по одеялу.
– Ты бы себя слышал! Стив! Посмотрел бы я на тебя, как ты со мной прощаешься – полумертвым, обмороженным и переломанным! Как травишь байки и весело уходишь жить дальше, уверенный, что все, ты попрощался! Теперь все в порядке!
Он развернулся к Стиву всем телом, яростно на него глядя.
– Серьезно? Ты бы ушел вот так? Тебе этого не хватало все эти годы? Возможности попрощаться?..
Стив растерянно моргнул, открывая рот… и медленно закрыл его. Покачал головой, глядя Баки в глаза.
– Нет. Извини, конечно нет.
– Ну ты и придурок, – выдохнул Баки, придвигаясь ближе, быстро, жарко прижался, задевая влажными губами губы, обхватил ладонями лицо, вглядываясь. – Идиот. Так бы и прибил тебя. Так люблю тебя.
– Баки, – тихо сказал Стив, и тот его наконец поцеловал. У Баки был мокрый горячий рот и мокрые горячие щеки. Баки целовался так осторожно, так бережно, будто бы Стив был эфемерным облачком пара, которое от резкого движения испарится в воздухе…
Наверное, именно им Стив и был.
Потому что в тот момент, когда он наконец решился ответить на поцелуй, его снова дернуло и потащило прочь из обнимающих рук, потянуло в сверкающую белизну небытия.
Кажется, теперь окончательно все, успел подумать Стив, прежде чем небытие его поглотило.

Пульты отключали один за другим. Было уже около пяти вечера, Фомин чувствовал себя вымотанным и до странности неудовлетворенным. Все пошло не так, неправильно. Плачущая Наташа, с покрасневшими глазами, тяжело дышащая через рот – суровая Черная Вдова. Расстроенный до чертиков Липницкий, какой-то весь пришибленный и ставший в один момент очень маленьким и несчастным. Подрагивающие руки, слишком громкий голос и неестественные интонации человека-кота. Мрачный генерал Ник. И этот патлатый паренек, тот, который ходил к Левиафану последним и который продержался там больше часа… Очередной рекорд… Кому они теперь были нужны, эти рекорды.
Капитана Америки больше не было. Стив Роджерс окончательно погиб, и никто не успел ничего сделать. Просчитались. Думали, у них в запасе есть хотя бы пара дней, а была лишь пара часов. Никто пока не может ничего предсказать, никто толком не понимает, как работает Левиафан, и что он выкинет в следующую секунду. Собственно, они бы и перенос не успели за это время осуществить, капитан опасался верно – они бы просто погибли оба. Черт возьми. Как все нелепо…
Фомин уже был в дверях, собираясь уходить, когда позади, в самом «зеве» что-то мощно грохнуло и зашипело. Он тут же влетел в зал, кинулся к Левиафану, отпихивая за себя, за спину операторов, разводя руки и готовясь... К чему? Да к чему угодно. К взрыву, к каким-то левиафановым проявлениям. Никто же толком не знал, что из себя представляет эта машина и на что она способна. Ее создали пятнадцать лет назад по сугубому наитию (Фомин слышал, что вообще по пьянке, и ничуть бы не удивился, окажись оно действительно так) и без конкретных целей, ее оставили в покое и дали ей самостоятельно настроиться, повести себя. Осознать себя. И теперь, только теперь ее потихоньку принялись изучать. На что способен Левиафан? Что он умеет? Чему его можно научить? К чему он будет стремиться сам – первый живой и разумный механизм на планете?..
В «зеве», вернее, над «зевом», снова грохнуло, послышался треск, и Фомин с нарастающим ужасом понял, что трещит обшивка железного ящика, саркофага, в который до сих пор было заключено тело Капитана Америки.
– Все назад! – рявкнул он появившейся сбоку тени и попытался отпихнуть ее. Однако тень легко ушла от контакта, с невероятной быстротой переместилась, прыгнула вперед и ухнула в самое дышащее жерло «зева».
– Стой! – заорал Фомин, кидаясь вслед, и уже в первом же рывке понял, кто это.
Длинноволосый бледный парень, любовник Стивена Роджерса, это был он. Он висел над колышущимися перламутровыми складками Левиафана, правой рукой вцепившись в трубки и провода саркофага, а левой медленно и упорно раздирал появившуюся на саркофаге трещину. И, возможно, у Фомина в этот миг помутилось в голове от волнения, но ему показалось, что рука у парня нечеловеческая, а будто бы это блестящее, металлическое, механическое щупальце из множества сочленений. Будто бы сам легендарный Левиафан раздирает по неосторожности попавшую к нему в плен хрупкую скорлупку корабля, а море кипит и бушует вокруг его извивающихся рук…
Ясный, отчетливый стон послышался, когда Фомин уже сам нависал над «зевом». Он потрясенно замер, глядя, как бледный парень с каким-то даже отвращением отбрасывает от себя кусок искореженной металлической обшивки, и в образовавшейся дыре оказывается лицо Роджерса. Вполне себе живое лицо – сморщенное в надсадном кашле, покрасневшее и покрытое испариной.
– Врач! – крикнул Фомин за спину, не отрывая взгляда от происходящего над Левиафаном. – Нужен врач!
– Не нужен, – слабо простонал Стив Роджерс и помотал головой, пытаясь отдышаться. – Все в порядке. Баки. Придурок. Ты зачем оборвал воздуховод? Я чуть не задохнулся.
Все еще висящий на саркофаге и цепляющийся за провода длинноволосый Баки недоуменно посмотрел на Роджерса, потом на Фомина и снова на Роджерса.
– Это не я, – сказал он и с интересом посмотрел вниз, в «зев». Роджерс тоже высунул голову и попытался посмотреть вниз, но, конечно же, ничего не увидел.
– Очень эффектно, – сказал за спиной Фомина человек-кот. – Всегда так появляйся. Браво.
– Я лучше воздержусь, – тут же отозвался Роджерс, переводя дух. Посмотрел на висящего рядом длинноволосого Баки и улыбнулся.
– Ты только не свались туда, ладно? – попросил он. – Не знаю, что там, но, вроде, ничего хорошего.
– Ничего страшного, – заверил его Баки. – Даже если свалюсь. Мы ведь уже попрощались как следует.
Роджерс дернулся, и саркофаг снова затрещал. И в ту же секунду кругом поднялся невообразимый гвалт. Все говорили, кричали, смеялись, суетились, кидались к Левиафану и обратно. Трезвонили на разные голоса телефоны и сигналы оповещения, откуда-то возник уже давно ушедший к себе Липницкий, чудесным образом вновь ставший высоким, уверенным и сосредоточенным, и принялся командовать набежавшими техниками. Снова загорелись и загудели все пульты, по стенам побежали огни индикаторов.
Фомин тихонько выбрался из всей этой вакханалии и сел в свое донорское кресло. Откинулся затылком на подголовник, чувствуя, как автоматические присоски нежно обхватывают виски.
Это сделал ты? – спросил Фомин мысленно. Ты это учился делать последние пятнадцать лет? Никто же толком понять не мог, к чему ты стремишься, зачем это все… Какие-то биотоки, какие-то странные манипуляции с последовательностями… А ты хотел научиться возвращать жизнь?
Мягкая перламутровая волна накатила на него на секунду и тут же отступила назад, оставляя только ощущение радости и правильности. Теплое и светлое.
Ты молодец, – сказал Фомин Левиафану, как сказал бы собственному ребенку, впервые сделавшему что-то своими руками. Какой же ты молодец. Просто умница.
А ты? – бессловесно спросил его Левиафан. К чему стремишься ты?
Я не знаю, – ответил Фомин. Но я узнаю, обязательно. Я тебе обещаю.
И перламутровая волна еще раз ласково коснулась его сознания.

@темы: текст, Стив Роджерс, Наташа Романова, Баки Барнс, другие

---

22. Saved from the Flames

[his friend]

Название: Спасенный из пламени
Автор: team bucky
Бета: есть
Пейринг/Персонажи: Баки/Стив
Размер: мини (2836 в словах)
Жанр: экшн, hurt/comfort
Рейтинг: PG-13
Тема: 22. Saved from the Flames
Краткое содержание: Баки не знает, как останавливаться, когда он пытается спасти Стива Роджерса. Приходится учиться.
Дисклеймер: Все принадлежит тем, кому принадлежит

Баки проверяет оружие: пистолеты в облегченных кобурах на бедрах, потайные и открытые перевязи ножей, патронташ с разрывными, световыми и газовыми пулями специального калибра, мини-«узи» за спиной и отлаженную Старком руку. Сейчас он скорее Зимний Солдат, а не Баки — внимательный тяжелый взгляд, не прикрытое маской хмурое лицо. Стив краем глаза приглядывает за ним, это чувствуется, как щекотка по коже, и Баки поворачивается к нему, растягивает губы в широкой улыбке, но выражение лица не меняется. Он полностью концентрируется на задании — защищать Капитана Америка, найти и обезвредить террористов, по возможности не убивать. Стив откидывается на спинку неудобного кресла и сжимает зубы так, что на скулах выступают желваки.
— До высадки две минуты, — сообщает пилот по внутренней связи.
Оперативная группа — всего четыре человека, если не считать Стива и Баки — тут же выстраивается возле открывающегося трапа. Роджерс как лидер группы выходит первым, за ним — все остальные, и Баки замыкает. Ему это не нравится — он ведь должен быть рядом с Капитаном, должен его защищать. Он должен во что бы то ни стало всегда, в первую очередь, защищать Стива.
Перестрелка завязывается почти сразу. Самолет закидывает их на крышу какого-то высотного здания — Баки наплевать на название. Выход отсюда только один, через перегороженную портативной скорострельной установкой дверь. К их приходу готовились — крупный калибр, бронебойные патроны, глушители для электроники, по-настоящему обученные бойцы. Стив рвется вперед, отмахивается от затянутых в военную форму без знаков различия террористов и исчезает за захлопнувшейся дверью. Он раздает приказы через коммуникатор, которому нипочем обычные глушители, и голос его сухой, а фразы отрывистые. Роджерс оставляет зачистку крыши своей группе — он верит в них. Верит, что справится один.
Баки замирает напротив террористов, и за очками они не видят его злобный, отчаянный взгляд. Он убивает первого четким броском ножа в горло и даже не вспоминает о том, что по возможности их просили оставлять в живых. Баки рвется к Стиву, прокладывает себе путь через стоны подстреленных кем-то террористов, через сломанные руки, свернутые шеи и пробитые ребра. Он рвется к Стиву так, что не обращает внимания на то, что его тоже задевают пару раз — пуля проходит вскользь у самого виска, срывает лоскут кожи и глушит на левое ухо, в ребра вбивается кастет с заточенными костяшками, и Баки знает, что у него хрустят ребра. Трещины в костях отзываются кровавым маревом в голове, он отмахивается от противника бионической рукой, и между сочленениями пальцев застревают ошметки содранной кожи.
Стив где-то в здании, чутье Баки опережает голос в коммуникаторе — ведет его без единой ошибки через бессознательных, стонущих от боли, но живых террористов вниз по черной лестнице. Он распахивает двойные двери, ведущие на этаж, почти срывает их с петель и видит Стива, стоящего на коленях, закладывающего руки за голову. Видит мужчину в маске, который коротким движением бьет Стива в висок прикладом автомата. Видит четверых заложников — испуганных, хнычущих, отвратительных в своей беззащитности. Стив падает на бок, с виска стекает на пол струйка крови и пачкает неаккуратным мазком короткие светлые волосы. Перед глазами Баки встает пелена, он проваливается в себя — в холодное серое ничто.
— Баки! Не убивай его! Баки! — голос Стива вытягивает его из пустоты, как крючок в жабрах вытягивает рыбу.
Баки смаргивает, чуть расслабляет хватку металлических пальцев на горле последнего живого террориста и шарит глазами по офису в поисках Стива. Тот обнаруживается возле заложников: он ножом вспарывает клейкую ленту, стягивающую их щиколотки и запястья, обнимает рыдающую женщину и ровным тихим голосом уверяет ее, что теперь все в порядке, все закончилось. Он обнимает ее за тонкую спину, гладит грязными окровавленными руками по белоснежной ткани блузки и смотрит на Баки, не отводит от него взгляд. Заложников передают подоспевшей оперативной группе, и в комнате остаются только они, выживший террорист и трупы его товарищей. Один из них лежит в луже темной крови, расползающейся по блеклому ковровому покрытию, и сломанные, разведенные в стороны ребра топорщатся к потолку, как открытая клетка. Баки чувствует, как к горлу подступает тошнота.
— Где бомба? — спрашивает он у мужчины, окровавленной тряпкой болтающегося в бионической руке.
— Ты прям как Бэтмен, — хриплым смехом отзывается террорист, плюется в лицо Баки собственной кровью.
Если ударить человека живой рукой наотмашь, то реального вреда не причинишь — это скорее унижение. Он бьет мужчину правой рукой — коротким и хлестким движением, как щенка наказывает. Голова его дергается в сторону, изо рта стекает тонкая струйка крови, но он все еще живой и не сказал, где бомба.
— Баки!
Стив подходит к нему медленной осторожной походкой, морщится от криков в наушнике и чуть приподнимает руки в успокаивающем жесте.
— Баки, все в порядке. Отпусти его. Бомбу нашли и уже обезвреживают, — голос у него тоже тихий и спокойный, будто с нервной лошадью разговаривает.
Баки опускает террориста на пол, и тот валится ему под ноги бесформенным кулем, кашляет и задыхается от боли в почти раздавленном горле. В нем совсем не осталось смелости — ни для смерти, ни для наказания. Мужчина сворачивается в комок, поджимает ноги к животу, и Баки стоит над ним, смотрит только на Стива и не чувствует из-за этого ничего.
В этот раз он выполнил свое задание — Капитан Америка, Стив Роджерс, остался в живых.

Баки просыпается от собственного крика, застрявшего в горле. Стив рядом, стальной хваткой сжимает его руки, пытающиеся разодрать лицо, и его тихий, сбивчивый шепот — единственное доказательство реальности:
— Не кричи, Баки. Все в порядке. Это просто плохой сон. Все в порядке. Ну же, — он расслабляет хватку на запястьях и массирует сведенные судорогой живые пальцы. — Что тебе снилось?
— Тот террорист, — Баки хрипит и сглатывает желчный ком в горле, — я разорвал его голыми руками, да?
— Да. Он был плохим человеком, но не заслужил такой смерти. Ты знаешь это, Баки, и сожалеешь. Поэтому он снится тебе теперь, — Стив гладит его по волосам, стирает большим пальцем испарину на лбу и устраивается на полу поудобней. — Побыть с тобой?
Баки кивает, он совсем не чувствует стыда из-за этого и вскоре засыпает, так и не выпустив пальцы Стива из своей живой руки.
Утро не приносит облегчения. Баки просыпается через несколько часов, голова Стива лежит у него на животе, а пальцы его по-прежнему переплетаются с пальцами Баки. Он видит под короткими ногтями темную красную кайму, и, несмотря на июль и удушающую жару, его бросает в холод, озноб продирает вдоль позвоночника и оседает где-то под ребрами. Стив ворочается — по изменившемуся ритму дыхания, по напряжению тела он чувствует, что Баки проснулся, и тоже открывает глаза.
— Доброе утро. Полегчало? — голос у него со сна хриплый и не совсем внятный.
— Да, — врет ему Баки и пытается улыбнуться, поднимается с дивана. — Я первый в душ.
Стив кивает ему, зевает и потягивается — под задравшейся плотной футболкой виднеется мускулистый живот и тонкая полоска светлых волос, уходящая под резинку спортивных штанов. Дышать Баки становится немного тяжелее — в последнее время реакция на Стива, на его тело и прикосновения только такая.
В душе он с остервенением скребет мыло, забивает его под ногти, выцарапывает остатки чужой крови и до красноты растирает тело жесткой мочалкой. Он сам себе кажется грязным, оскверненным, ничтожным. Не заслуживающим поддержки Стива, не достойным находиться рядом с ним и быть частью его жизни.
Он выходит из душа мрачным и почти расстроенным — он все еще не уверен, что может применять такие слова в описании своего настроения. Долгие годы Зимний Солдат не чувствовал ничего, а значит, и описывать свое состояние у него не было необходимости. За физическим состоянием следила команда разномастных врачей, с психологическими проблемами справлялись через обнуление, бионическую руку обслуживал штат техников. Долгие годы Зимнему Солдату не было положено ничего, кроме четких и категоричных приказов.
Стив как раз заканчивает накрывать на стол — вдвоем они едят очень много, и каждый их прием пищи по меркам сороковых тянет на семейное застолье. Разогретые блинчики, хлопья, йогурты, желтоватый твердый сыр и заманчивая ветчина, хлеб, масло, мед, чай и кофе. Стив каждый раз старается увеличить выбор продуктов, и Баки это нравится. У него есть стопроцентная уверенность в том, что ему это на самом деле нравится.

— Процесс восстановления вашего друга идет несколько медленней, чем мы планировали. У мистера Барнса частые рецидивы. Он возвращается к состоянию Зимнего Солдата в случае непосредственной опасности для вас, мистер Роджерс, — психолог переплетает пальцы и опирается на них подбородком.
— Баки ходит со мной на задания, потому что сам так хочет. Я не заставлял его и не отговаривал, — Стив трет пальцами виски, лоб и переносицу.
— Значит, теперь придется. Если вы хотите, чтобы реабилитация мистера Барнса завершилась, уберите стресс-фактор. В конце концов, вы же можете устроить ему небольшой отпуск, не так ли? — психолог смотрит на него с куда большей теплотой, чем требует разговор, и продолжает. — Мистер Барнс говорит о вас с очень заметной нежностью. Всего доброго, мистер Роджерс. Надеюсь, в следующий раз повод для визита будет более радостный.
Стив выходит из кабинета с гудящей головой. Трехминутный разговор всколыхнул в нем целый пласт замешанных друг на друге, но зачастую противоречивых эмоций. Ему нравилось выполнять задания вместе с Баки, но с некоторых тот возвращался скорее Зимним Солдатом, чем собой, и Стив это видел. Ему не хотелось запрещать Баки хоть что-то, начиная от постоянной защиты на миссиях, заканчивая сном в одной постели, ведь каждое его желание — это шаг в сторону от тотального контроля Гидры.
Баки ждет его в коридоре, как преданный пес — он не изменил позу с тех пор, как Стив вошел в кабинет, не поправил выбившуюся из небрежного хвоста прядь, не отклеил от щеки пластырь в цветочек, которым его одарила малышка в супермаркете. Баки выглядит, как робот, переведенный в ждущий режим, но вот он замечает Стива, и губы его дергаются в подобии улыбки, а в серых глазах совсем немного тает лед. Быть Джеймсом Бьюкененом Барнсом он старается в первую очередь для Стива, а не для себя. Пугает это куда сильнее, чем радует.
— Баки. Твой психолог считает, что ты должен на время прекратить оперативную работу. Это мешает твоему восстановлению, — Стив следит краем глаза за Баки, который разглядывает разноцветные кнопки лифта.
— Я догадывался. Защищать малыша Стиви было куда легче, чем Капитана Америка, — он чуть приподнимает бровь, чтобы Стив понял его шутку. — Я пока не справляюсь.
Рождерс ничего не отвечает ему — обнимает рукой за плечи и утыкается лбом в прохладу бионической руки. Перед тем как открываются двери лифта, он слышит быстрый шепот Баки:
— Спасибо.
Он слышит, и колючей проволоки вокруг сердца становится на виток меньше.

Стив уходит на миссии один и возвращается с них пропахший потом и кровью — своей и чужой. Он принимает душ и переодевается в башне Старка, чтобы Баки не видел сине-зеленых разводов на ребрах и заживающих ножевых и пулевых ранений, но запах крови каждый раз возвращается с ним. Баки откладывает в сторону книгу — они всегда разные — притирается вплотную и в сонной тишине квартиры просто дышит ему в шею. Стиву хочется поблагодарить за отсутствие расспросов, за молчаливую веру и поддержку, которой делится с ним Баки, но так ни разу этого не делает.
Однажды он не возвращается с миссии три дня — отлеживается у того же Старка, зализывает раны, и кожа от химических ожогов даже у него болит и чешется, лезет со всего правого бока лохмотьями. Стив знает, что за дверьми стерильной палаты его ждет Баки — сидит напротив заблокированных дверей в одной и той же позе час за часом, не шевелится и ни с кем не говорит. На восемнадцатый час Пеппер приносит ему поднос с ужином, спрашивает что-то, и Баки просто мотает головой. Поднос остается нетронутым до утра.
Когда Стиву наконец разрешают покинуть палату, когда об ожогах напоминает лишь кожа светлее и нежнее остальной, Баки в коридоре не оказывается. Стив возвращается домой, скидывает с плеча сумку с новой формой и успевает сделать шаг в сторону комнаты, когда крепким тяжелым телом его прибивает к стене, и руки Баки, металлическая и живая, забираются к нему под футболку — оглаживают каждый сантиметр тела, и под пальцами живой руки кожа чувствительная настолько, что Стив начинает задыхаться. Тогда Баки его целует — прикасается к губам, замирает в ожидании реакции и металлической рукой до синяков сжимает бедро, когда Стив с жадностью начинает отвечать. Они собирают спинами все стены в небольшой квартире, Баки стонет со злостью и отчаянием, когда Стив почти распинает его у стены спальни. Он с готовностью поднимает обе руки над головой, разводит ноги под давлением колена и трется об него как кот, вылизывает шею, ключицы и плечи, кусается и от каждого движения, своего или чужого, стонет громче и откровеннее. Это слишком много для Стива, слишком много Баки, для Баки и от Баки. До кровати они так и не добираются.

Они возвращаются из небольшого по меркам Нью-Йорка супермаркета, переговариваются и перешучиваются, сентябрь в этом году ласковый и теплый. В начале их квартала дорогу преграждает толпа людей — они мечутся, кричат что-то в телефоны, и над головами их расползается жаркое марево. Пожар начался в квартире под самой крышей, захватил весь этаж и жадным огненным потоком расползается вниз. «В здании остались люди!» — кричит кто-то из очевидцев и в очередной раз набирает службу спасения. «Пожалуйста, там моя дочь!» — седовласая женщина цепляется за левую руку Баки с такой силой, что бионика реагирует на давление и отпугивает ее волной рекалибровки. Они переглядываются со Стивом, бросают пакеты на липкий асфальт и врываются в дом — дерево и бетон над их головами стонут и размягчаются от жара. Стив обшаривает левую половину здания, Баки — правую, и впервые с начала своей новой жизни он не следит за Стивом, полностью концентрируется на спасении людей.
Он выводит из полыхающего до первого этажа дома малышку, прижимающую к себе истошно орущую обожженную кошку, и единственный вход за ним заваливает прогоревшими лестничными балками. Баки оглядывается, сознание застилает панической волной, и он трясет головой, пытается сосредоточиться, вспоминает. Стив был с левой стороны и прочесывал здание сверху вниз, как и он. Значит, он может быть только на первом этаже.
Баки замахивается левой рукой, чувствует, как механика в плече приходит в движение, и пробивает в стене дыру размером с крышку от канализационного люка. Он бьет еще трижды, слышит хриплый кашель за стеной, разбирает кирпичную кладку и, наконец, видит Стива.
Он прикрывает собой сжавшуюся в комок старушку, спина его — сплошь кровавое месиво, и ноги прибиты к полу тяжелой деревянной балкой, которую уже облизывает жадное пламя. Баки втискивается в проем, обдирает грудь и спину о выступающие кирпичи и бросается к ним. Женщина хватает воздух маленькими глотками, лицо у нее покраснело от жара и напряжения, пальцы скребут по горячему ковру. Баки смотрит на Стива, вглядывается в перепачканное сажей лицо и закусывает губу, мажет тихим шепотом по виску:
— Я вернусь.
Он вытаскивает из-под Стива женщину, выпрыгивает вместе с ней в окно — прикрывает собой, своим изодранным телом от осколков, и ее принимают подоспевшие врачи скорой помощи. Баки возвращается к дому, он весь трещит и стонет, кто-то кричит ему вслед, что это безумие и что здание вот-вот рухнет. Стив почти выбрался сам, но сломанные кости не срастутся за минуту даже у Капитана Америка. Баки подтягивается в оконном проеме, поднимает Стива на ноги и тут же перекидывает через левое плечо. Роджерс кашляет с надрывом, словно у него снова астма, и советует Баки поторопиться. Дом за ними начинает складываться внутрь, как карточный домик.
Воздух на улице жаркий, с отчетливым привкусом костра и пепла, но они оба дышат с жадностью и отчаянием, перед глазами у обоих пляшут разноцветные точки. Мимо них провозят каталку со старушкой, она останавливает медбрата жестом и перегибается через перекладину, обнимает их обоих изо всех своих сил, и в глазах у нее стоят слезы.
Стив переворачивается на спину, ноги горят от боли в раздробленных костях. Небо над головой прозрачно-голубое, нежное, и только еле заметная бледность намекает на время года.

— Мистер Барнс, почему вы не вытащили мистера Роджерса в первую очередь? Помнится, в остальных наших беседах вы обращали внимание на то, что его жизнь находится для вас в приоритете, — психолог скрещивает перед собой сухие пальцы в замок и смотрит на Баки с интересом.
— Стив учил меня, что в первую очередь мы должны оберегать гражданских. Та старушка была гражданской, — Баки пожимает плечами, словно это само собой разумеющееся. — Я знал, что успею вернуться за ним.
Психолог кивает, выглядит довольным и провожает его до самой двери и улыбается ждущему в коридоре Роджерсу. Он сидит в кресле-каталке и выглядит весьма недовольным этим фактом, но, увидев Баки, расплывается в улыбке. Барнс хватается за ручки кресла, разворачивает его и толкает перед собой в сторону лифта, лицо у него безмятежное и самую малость довольное.
На улице по-прежнему сентябрь, но они берут в уличном киоске два мороженых и бредут сквозь вечную суматоху Нью-Йорка с вафельными стаканчиками в руках. Баки управляется с коляской левой рукой, ему нравится заботиться о нем, нравится думать, что даже совершенный Стив Роджерс иногда нуждается в помощи. Стив ворчит что-то себе под нос, пытается почесать зудящую кожу под гипсом, но не выглядит недовольным. Дает о себе заботиться и принимает это с благодарностью, словно пытается научить Барнса своим примером.
— Психолог сказал, что мы теперь квиты. Он сказал, что ты спас меня изо льда, а я тебя — из пламени, и между нами теперь не должно быть никаких счетов, — голос Баки слегка невнятный, потому что мало кто умеет говорить разборчиво с набитым ртом.
— Я с ним полностью согласен, — говорит Стив и смотрит на Баки с улыбкой, а в глазах у него отражается нежное осеннее небо.

@темы: Стив Роджерс, Баки Барнс

---

21. Heat and Iron

[his mission]

Название: Heat and Iron
Автор: team steve
Пейринг: Зимний Солдат/скинни!Стив
Размер: 900х756
Жанр: экшн
Рейтинг: PG
Тема: 21. Heat and Iron

от автора, или что вообще происходит.

Баки-Зимний Солдат и скинни!Стив.
сюжет а-ля терминатор.
Баки (пост ЗС) лазает по штабам Гидры пытаясь понять что делать, как жить и натыкается на базу, где агента(ов) отправляют в прошлое убить Эрскина, до того как ввел сыворотку кэпу, ну и кэпа заодно убить, чтобы уж наверняка.
Баки разносит все к чертям и идет следом, СПАСАТЬ. И хотя спасать первым делом надо профессора, Баки несется к Стиву.
таймлайн: Баки (тот который еще не стал ЗС) уже ушел на войну, Стива еще не призвали, в общем, является ЗС-Баки и говорит, что пришел из будущего СПАСАТЬ Стива...

@темы: арт, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

20. Fallen

[his friend]

Название: Снова и снова
Автор: team bucky
Форма: арт
Пейринг/Персонажи: Баки Барнс
Размер: 1408х1000px
Жанр: драма
Рейтинг: G
Тема: 20. Fallen
Примечание: инверсия концовки «Зимнего солдата»

@темы: арт, Баки Барнс

---

20. Fallen

[his mission]

Название: The Fall
Автор: jennreyn (tumblr автора)
Перевод: team steve
Бета: team steve
Оригинал: Здесь
Разрешение на перевод: получено
Пейринг/Персонажи: Стив/Баки
Размер: 3 203 слова
Жанр: пре-слеш, практически джен
Рейтинг: PG-13
Тема: 20. Fallen
Краткое содержание: Стив находит его зимой. Почти через год после того, как ЩИТ пал, как Гидра скрылась...

Стив находит его зимой. Почти через год после того, как ЩИТ пал, как Гидра скрылась. Он знает, что они все еще где-то там, но они затаились. Главным образом, нет никаких историй о Зимнем Солдате. Даже слухов. Стив знает, что это хорошо - для Баки - но это делает его работу сложнее. Но он находит его, потому что так будет всегда. Потому что Баки нуждается в нем. Потому что Баки хотел быть найденным. Стив в этом уверен.

Требуется много уговоров и борьбы, которой, они оба знают, нет в их сердцах. В последний раз, когда они так сражались, Стив сломал Баки руку. На этот раз вряд ли на одном из них есть даже царапина. Правда в том, что в Баки осталось не так много сопротивления.

Стив забирает его в Вашингтон. В течение первых трех месяцев он прячется в его квартире. Приходится долго упрашивать Фьюри, чтобы позволил ему остаться. Это напоминает Стиву времена, когда они с Баки нашли щенков в переулке и умоляли родителей позволить оставить их. Родители Баки уступили, Стива – нет. Фьюри орет на Стива несколько дней подряд, почему, черт возьми, убийца живет в его квартире, но затем уступает.

— Да ладно, позволь мне увидеть его, — просит Тони почти сразу же после того, как узнает. — Бьюсь об заклад, я мог бы исправить его. Вернуть ему память.
Он ест что-то из полиэтиленового пакета, вероятно, чернику, забрасывает одну ягоду в рот и жует, выжидающе изучая Стива. Давай, Стив. Позволь мне поиграть с ним. Я починю его, наверное. Ты получишь своего приятеля обратно. Но Стив делит квартиру с Баки. Он слышал его — в гостиной на диване, посреди ночи. Он слышал крики и, что едва ли не хуже, тихое бормотание и мольбы. Некоторые воспоминания Баки вернулись сами, и в первую же ночь он рассказал Стиву об обнулении, о шоковой терапии, которая заставляла его забыть. Снова, и снова, и снова. Стиву невыносима сама мысль о Баки, привязанном к другой машине, пронзенном и утыканном иглами, и кто знает чем еще. Он поможет Баки восстановить память самостоятельно.

Когда Стив возвращается домой, Баки сидит на диване и смотрит телевизор. Это плохая мыльная опера, которая, к огорчению Стива, является одним из немногих образцов современной поп-культуры, что действительно привлек внимание Баки.
— Эй, Бак! — небрежно говорит он, бросая ключи в лоток, что стоит у двери. Не смотря на то, что его раздражает шоу, которое смотрит Баки, он вынужден признать, что это приятно: прийти домой и услышать шум в квартире, прийти домой к кому-то. Он никогда не осознавал, насколько тихо на самом деле в ней было.
Баки поворачивается в ответ и на его лице появляется полуулыбка. Она стала появляться в последнее время, эта полуулыбка. И Стиву кажется, что она становится все шире, все ярче, словно солнце, выглянувшее из-за тучи.
— Что хорошие люди Салема замышляют сегодня?
Баки выключает телевизор, когда Стив проходит и садится в кресло напротив дивана.
— Интриги. Мошенничество. Ложь. Все те вещи, которые могучий Капитан Америка никогда бы не потерпел.
Стив смеется, роняя голову в притворном смущении. Баки улыбается настоящей искренней улыбкой. Это хороший момент, но, когда Стив снова поднимает глаза, взгляд зацепляется — всего на мгновение — за левую руку Баки.
На второй день своего пребывания у Стива Баки забрал одну из его толстовок, и Стив не уверен, что он снимал ее с тех пор. Он и сейчас в ней, рукав натянут на металлическую руку и крепко сжат в стиснутом металлическом кулаке, рука осторожно покоится у Баки на коленях.
— Твоя рука в порядке? — Стив спрашивает настолько небрежно, насколько может. Баки смотрит на него, как будто только что вспомнил, что рука вообще существует, и сжимает и разжимает металлический кулак в рукаве. Он поводит плечом:
— Немного заедает...
Это не так, но он еще не готов говорить об этом со Стивом. Он вспомнил еще несколько вещей прошлой ночью. Или видел их во сне. Он не уверен, что именно, но, вероятно, вещи, которые делала рука…
— Знаешь, если ли бы ты как-нибудь приехал в Башню, Тони бы посмотрел ее, — осторожно предлагает Стив.
— Нет, — возражает Баки. — Ни в коем случае. Я не эксперимент…
— Я знаю, Бак, — говорит Стив мягко. Он протягивает руку и кладет ее на предплечье Баки. Оно слишком твердое, и Стив чуть не одергивает ладонь, но не может позволить Баки увидеть это. Когда рука закрыта свитером, Стив почти забывает, что она искусственная, что это не его настоящая рука. И тогда он чувствует себя виноватым, потому что знает, что Баки никогда не сможет забыть.
Для Баки речь идет не о том, чтобы быть «экспериментом». Он был им, так или иначе, в течение семидесяти лет. Он знает разницу между садистскими экспериментами Гидры и подлинным любопытством Тони. Он не готов быть среди друзей Стива. Достаточно плохо было быть пониженным до сайдкика Стива во время войны. Сейчас же Стив — герой, а он — не что иное, как террорист.

Той ночью Стив резко просыпается от шума в гостиной. Он встревоженно слетает с кровати, бросается вон из комнаты и находит Баки, дико мечущегося на диване. Металлическая рука разрывает одну из подушек, сжатую в его человеческой руке. Она не долго держится, прежде чем пол гостиной покрывается белым пухом.
— Баки, — Стив говорит сперва нежно — он знает, насколько может дезориентировать внезапное пробуждение от кошмара. Баки не отвечает. Другую подушку постигает та же участь. — Баки!
— Не снова, не снова, — бормочет Баки. — Не обнуляйте…
— Баки! — Стив повышает голос, но Баки не реагирует. Стив хватает его за запястье — из плоти и крови — и сжимает. Глаза Баки распахиваются — Стив не уверен, действительно ли он спал — и его металлическая рука захватывает руку Стива, почти раздробив ее.
— Не трогай меня, — шипит Баки. Их глаза встречаются и это тот же самый безэмоциональный, бездушный, мертвый взгляд, что Стив увидел на мосту год назад, когда впервые понял, что Зимний Солдат — это Баки. Когда впервые понял, что Баки жив. Но, как и тогда, в нем нет ни капли признания.
— Баки, это я, — говорит Стив тихо. Холодные металлические пальцы сжимают и выворачивают его запястье, но он не высвобождается, не позволяет себе поморщиться, просто сохраняет контакт глаз. — Давай, Бак, — убеждает он мягко. — Это я. Ты знаешь меня. Ты в безопасности.
Баки тяжело дышит, его грудь вздымается, но медленно огонь во взгляде утихает, глаза, кажется, теплеют, когда в них появляется признание. Это похоже на пробуждение.
— Стив, — шепчет он. Стив с облегчением улыбается.
— Да, Бак. Это я.
Баки выпускает запястье Стива из захвата, и Стив сразу же прячет руку из поля зрения; он уверен, синяки уже проступают. Баки, кажется, не замечает; он озирается по сторонам, как будто только сейчас впервые видит квартиру. Искромсанные остатки диванных подушек разбросаны, как запоздавший снегопад. Каркас дивана треснул, побежденный, вероятно, одной только силой кошмара Баки.
— Я прикончил твой диван.
Стив снова улыбается и гладит Баки по плечу. Баки смотрит на его руку; большинство дней он изо всех сил пытается вспомнить, какими раньше были его отношения со Стивом, но он знает, этот жест почему-то одновременно и привычный, и чуждый. Это задевает его, что все так переменилось, потому что это ему следует успокаивать Стива.
— Хочешь рассказать мне, о чем был кошмар? — спрашивает Стив. Волосы на лбу Баки слиплись от пота, и Стив испытывает сильное желание убрать длинные пряди. Однако он этого не делает: Баки не всегда доверяет мягкому прикосновению, не причиняющему боли, воспринимая каждое как угрозу, а Стив и без того испытывает судьбу.
Баки облизывает губы. Он может почувствовать резиновый вкус капы, почувствовать, как устройство зажимается вокруг головы... Но хуже, чем все это, является непосильное нежелание даже бороться с этим. Потому что после нескольких десятков обнулений оно просто того не стоило. В конце концов, были вещи, которые он хотел бы забыть.
— Не очень, — отвечает он.
Стив вздыхает.
— Ну, тебе нужно где-то спать. Давай!
Он берет руку Баки и встает, чтобы отвести его к себе в спальню. Баки бросает взгляд вниз и видит фиолетовые синяки, образовавшиеся на запястье Стива, которое он чуть не раздробил. Будь это кто-то другой, он бы и раздробил. Если бы это был прежний Стив, он бы оторвал руку сразу. Баки отстраняется.
— Мне не нужно спать.
Стив вздыхает и садится рядом с Баки на сломанный диван, который скрипит под их весом.
— Когда меня разморозили, я тоже мало спал, — говорит он. — Чувствовал, что и так пропустил слишком много. И я не хотел случайно проснуться еще семьдесят лет спустя. Этого не случится с тобой, хорошо, Бак? Никто не вернет тебя в криосон.
Баки закусывает губу и не поднимает глаз. Он все еще думает о синяках на запястье Стива. Он не говорит ему, что, по крайней мере, в криосне ему ничего не снилось. Или что он не мог никому причинить вреда.
— Давай, Бак, — говорит Стив снова. Он встает, на этот раз просто глядя на Баки с надеждой. — Я бы положил диванные подушки на пол, но это не вариант.
Он старается говорить непринужденно, но Баки все же закрывает глаза и опускает голову. И это разрывает Стиву сердце.
— Слушай, эта кровать достаточно большая... — предлагает Стив медленно. Баки поднимает на него взгляд:
— Разделить кровать?
— Да, как когда…
— …когда мы были детьми, — Баки кивает. — Я помню.
Стив улыбается. Его улыбка широкая и искренняя, и это заставляет Баки улыбнуться, не так широко, но так же искренне. Ему нравится, когда он может заставить Стива улыбаться. Он знает, что у него это хорошо получалось, когда он вспоминает кое-что. Он не хочет гасить эту улыбку, так что встает и следует за Стивом в его комнату. И только когда ложится — на своей половине, подложив под себя согнутую металлическую руку, как если бы вес его тела мог остановить ее от причинения еще большего вреда сегодня — он понимает, что дрожит. Стив, очевидно, тоже замечает это и ложится позади него, оборачивая обе руки — обе теплые, настоящие, человеческие руки, отмечает Баки — вокруг него. Медленно дыхание Баки успокаивается, грудь перестает вздыматься, и тело расслабляется, даже откидывается, совсем немного, к Стиву.
— Бак, — говорит Стив, и его дыхание обжигает шею Баки, — знаешь, ты должен будешь чистить мои ботинки, пока не окупишь диван…
Баки захватывает руку Стива, на этот раз не достаточно сильно, чтобы оставить синяки, и руки Стива сжимаются вокруг его талии.

Когда приходит лето, Баки выглядит ожившим и восстановившим силы, почти как довоенный Баки, которого помнит Стив. Сейчас слишком тепло для толстовки, и вообще-то у Баки теперь есть несколько своих собственных вещей. Он по-прежнему не часто выходит — мир по-прежнему знает его как инструмент Гидры, и металлическая рука отталкивает людей — но теперь Баки, как правило, носит майку, рука сверкает на солнце, льющемся через окно (теперь Стиву разрешается открывать шторы без почти комического шипения Баки на естественное освещение). Теперь Стив раньше уходит на утреннюю пробежку, потому что светает раньше. Иногда по утрам он пытается убедить Баки присоединиться к нему, говорит, что будет поддаваться, говорит, что Сэм тоже будет там, и он сможет бежать в ногу. Стив поддразнивает Баки слишком весело, слишком громко, и немного перегибает палку, так что Баки отказывается. Хотя чаще всего Стива уже давно нет, прежде чем Баки даже просыпается. Он до сих пор не может привыкнуть к ночам, все еще не может до конца избавиться ото всех кошмаров.
Он задается вопросом о вещах, что мог сказать во сне.

К августу Баки снова начинает по-настоящему заботиться о себе. Он ест натуральную пищу, и они со Стивом открывают для себя тайскую еду. Теперь он тренируется — в основном, отжимается на полу в гостиной — и снова проявляет интерес к надлежащему уходу за металлической рукой, особенно к очистке рубцовой ткани вокруг места, где плечо превращается в металл. Иногда он просыпается с бьющим в нос запахом отмершей плоти — как правило, после снов о его первых днях с рукой, когда он был привязан к койке, а повсюду были иглы и ученые Гидры тыкали и прокалывали его ими — и он беспокоится, что появилась инфекция.
Стив не совсем уверен, почему от вида Баки, тщательно чистящего и полирующего руку, сгибающего ее и тестирующего множество ее функций, по спине бегают мурашки. Глаза Баки не сверкали так с довоенных времен.

Между тем, прошло два месяца с тех пор, как Стив заменил диван в гостиной, но Баки не вернулся на него, и Стив не будет просить его.

Сентябрь с его более короткими днями и темными утрами катится к своему концу. Баки решается выйти несколько раз: либо очень поздно, либо очень рано. Он нравится тихий Вашингтон. Автомобильные гудки нервируют, шумы оживленного города слишком сильно напоминают ему сражения. Сейчас он тоже бегает, спрятав руку под курткой, и компьютеризированное жужжание напоминает ему о ее существовании — на всякий случай.
Стива по-прежнему уже нет, когда он просыпается по утрам, и это его беспокоит. Хотя его легко найти: бегает вокруг Зеркального пруда, пока солнце не встанет. Как банально.
— Так-так-так, посмотрите, кто это, — говорит Стив, когда Баки присоединяется к нему в середине круга.
Теперь Баки может бежать с ним в ногу, по крайней мере, некоторое время, что заставляет его чувствовать себя сильным. Он ничего не отвечает, и они бегут, два сердца бьются в унисон целых два круга. Баки один или два раза украдкой бросает взгляд на Стива, и надеется, что это просто глаза обманывают его, как бывает, когда он чувствует панику в обычной пробке в час пик, но он клянется, что видит выцветший желтый кровоподтек на шее Стива. Не было никаких миссий в течение многих недель; ничего, где Стив мог бы получить удар. Стив Роджерс даже не мог ушибиться. Но Стив Роджерс спал рядом с Зимним Солдатом...
Баки прибавляет скорость, чувствуя, как горят ноги, обгоняя Стива, который не прилагает никаких усилий, чтобы догнать. Даже наоборот, замедляет темп. Это еще больше разжигает огонь внутри Баки, и он бежит, пока не чувствует, что его легкие сейчас взорвутся. Когда Стив находит его, он сидит под деревом и ловит ртом воздух, уставившись в светлеющее небо.
— Хочешь рассказать мне, что там произошло? — спрашивает Стив таким тоном, словно разговаривает с подчиненным. Может быть, с одним из Мстителей. Не со своим лучшим другом. Не с Баки Барнсом, который всегда был больше, сильнее, был лидером.
— Почему ты приходишь сюда каждое утро? — почти обвиняет Баки. Стив вздыхает и падает в росистую траву рядом с ним.
— Мне не требуется много сна из-за сыворотки, — лжет он.
— Врешь, — говорит Баки. — Не вешай мне эту лапшу про "суперсолдата". Я видел, как ты спишь после миссии: как чертов мертвец.
— А ты нет.
— Ну так, не все из нас были моральным центром всех вооруженных сил США, — практически выплевывает Баки. - Некоторые из нас должны были сражаться. И убивать.
Он приподнимается, сгибая металлическую руку — это демонстрация силы. Стив ничего не говорит. Он просто смотрит на нее, сжав челюсти, и это все подтверждение, что Баки необходимо, что Стив уже боится.
— Ты все еще слишком глуп, чтобы избежать драки, — шепчет он. — Когда-нибудь это убьет тебя.
Он сгибает металлические пальцы, намеренно медленно, в кулак, сжимая с достаточной силой, чтобы сломать кость, но ничего не происходит. На этот раз. Стив вздрагивает, почти незаметно, и это все, что Баки нужно. Он встает, и Стив встает следом — немного нерешительно, немного запоздало.
— Ты должен уйти от этой борьбы, — говорит Баки. Он указывает — на этот раз рукой из плоти и крови — на синяк на шее Стива. Стив рассеянно касается его. — Или, в конечном итоге, ты будешь мертв.
— Это не твоя вина, Бак.
— Я убийца, Стив.
— Но это не твоя вина. Они заставили тебя.
— Кто заставляет меня теперь? — еще больше раздражается Баки. Металлическая рука сгибается и разгибается. Глаза Стива следят за ней, и впервые за семьдесят лет он выглядит как тощий парень из Бруклина, которого Баки помнит — действительно похож на него, а не только глазами, глазами, которые принадлежат его старому другу, но живут внутри кого-то, кого Баки в действительности не знает. Это Стив Роджерс, который не покажет страх и не отступит, который будет бороться за то, что правильно, пока это не убьет его.
— Почему ты позволяешь мне оставаться? — спрашивает Баки. — В своей квартире. В своей постели.
— Потому что иногда, — отвечает Стив, с трудом сглотнув, — ты говоришь. Во сне. То, что ты говоришь ... Я не хочу, чтобы ты проснулся в этот момент в одиночестве.
Баки закатывает глаза, но не смотрит в ответ на Стива, вместо этого бросая взгляд вниз и влево. Это действительно помогает, когда глаза Стива являются первым, что он видит после кошмара, а прикосновения Стива — то, что возвращает его обратно в мир. Но он знает, что чаще всего это происходит непосредственно после того, как его холодные металлические пальцы сомкнутся на шее Стива. Он никогда не помнит эту часть, или как Стив с трудом отцепляет их от себя, и он не хочет помнить.
— Почему ты позволяешь мне почти убить себя?
Стив вздыхает, думает о своем ответе, тщательно подбирая слова.
— Потому что ты этого не сделал. Потому что этого ты не сделал, когда у тебя был шанс. Потому что ты мог бы позволить мне утонуть, а вместо этого мы оба здесь. Год назад ты был Зимним Солдатом, но я знал, что Баки Барнс все еще там. Это даже не моя борьба, Бак, она твоя. И ты выигрываешь.
Стив слышит жужжание в кибернетической руке, прежде чем Баки даже движется. Он слышал его по ночам, просыпался от него, и это было единственное предупреждение перед тем как Баки, пойманный в тиски очередного кошмара, набрасывался на него. На этот раз у Стива достаточно времени, чтобы сделать шаг назад — в любом случае, удар не направлен на него — прежде чем Баки разворачивается, размахивается и со всей силы бьет сокрушительной металлической рукой, плотно сжатой в кулак, в ствол дерева. Раздается треск и деревянные щепки летят во все стороны. Баки разжимает кулак, опираясь ладонью о ствол, и опускает голову. Стив дает ему секунду, достаточно времени для трех глубоких вдохов, достаточно времени для того, чтобы напряжение оставило спину, жужжание остановилось и плечи опали. Потом осторожно кладет руку Баки на плечо, мягко поглаживая большим пальцем металлические пластины, а ладонью прижимаясь к теплой плоти, и сжимает. Баки захватывает запястье Стива и в одном плавном движении, движении, которое, возможно, было смертельным год назад, он притягивает Стива к себе, закидывая металлическую руку на плечи, прижимает его к своей груди и опускает голову на плечо Стиву. Баки долго держит его, и Стив не будет заставлять его отпустить.

В конце концов, он давно решил, что он не будет бороться с Баки Барнсом. И он не собирается начинать сейчас.

@темы: перевод, Стив Роджерс, Баки Барнс

---

19. Triumphant Return

[his friend]

Название: Only you
Автор: team bucky
Бета: анонимный доброжелатель
Пейринг/Персонажи: Баки/Стив, Стив/Баки, персонажи OUAT
Размер: ~ 19700 слов
Жанр: кроссовер с Once Upon a Time, AU, романс, юст, ангст, фэнтези, экшен
Рейтинг: R
Тема №19: Triumphant Return
Примечание: Баки-центрик
Краткое содержание: После того, как шокер замкнул что-то в бионической руке Баки, на него сразу же обрушились все воспоминания и он потерял сознание, а очнулся в Сторибруке и в голове почему-то смешались две жизни – его настоящая и какого-то Джефферсона.

Перевод песен:

Перевод песен:
1. Nightwish - Nemo
2. Evanescence - Never Go Back
3. Florence And The Machine - No Light No Light
4. Breaking Benjamin - Without You
5. Hurts - Somebody to Die For
6. Within Temptation - Memories
7. Hurts - Only You

Лишь ты можешь освободить меня...
(c.)

Когда люди в панике разбежались, и воцарилась относительная тишина, за одной из машин раздался приглушенный голос.
Он подкрался достаточно близко, но все же оставался на безопасном расстоянии, чтобы при взрыве его не зацепило; он отсоединил от пояса гранату-сферу и аккуратно толкнул ее под машину. После чего вскинул винтовку и взял на мушку предполагаемое место, откуда должна была выбежать цель. Спустя пару секунд прогремел взрыв, подняв автомобиль в воздух. Но никто так и не появился. Он нахмурился и опустил винтовку. В этот момент со спины на него и напали.

Цель налетела внезапно, ловко запрыгнула на плечи и, не дав прийти в себя, опутала вокруг шеи прочным шнурком. Но все равно он среагировал достаточно быстро: резким рывком опрокинул цель на машину, но она успела зацепить шнурком маску и сдернуть ее. Он пришел в ярость и швырнул цель на капот рядом стоящей машины. Девушка съехала по нему спиной и затихла. Но стоило ему поднять винтовку, которую он выронил, когда на него напали, как цель резко дернулась и кинула что-то круглое, что моментально прилипло к бионической руке и ударило током. Слабо, но все-таки ощутимо.
Он неловким движением сорвал шокер, но в руке что-то перемкнуло, отдавшись в голове мимолетной вспышкой боли. Перед глазами сразу же поплыло, в ушах зашумело, отдаваясь в висках тупой болью.
В этот момент въевшееся чувство опасности заорало, но он обернулся слишком поздно – щит прилетел точно в грудь, опрокинув его на спину. Перед глазами показалась вторая цель с занесенным для удара кулаком, но почему-то остановилась, так и не закончив движение:
– Баки?.. – позвал неверяще человек.
И это слово, точнее имя, послужило толчком для огромной лавины: в ушах зашумело еще сильнее, перед глазами замелькали красные и белые всполохи, сердце отчего-то забилось так быстро, словно готово было выпрыгнуть из груди.
Он зажмурился и хватанул ртом воздух. Еще и еще. Голова норовила вот-вот взорваться от заполнивших ее образов и картинок, которые казались чужими, но было что-то в них отдаленно знакомое. Делать вдох с каждым разом становилось все сложнее. Он резко дернул воротник куртки, порвав его. Дышать стало чуть легче. Сделав глубокий вдох, он понял, что хаос в голове рассеялся и расставил все по своим местам.
Открыв глаза, Баки посмотрел на остолбеневшего Стива, улыбнулся ему, прошептав «Стиви…» и потерял сознание. Он вспомнил все.

– Джефферсон! – окликнул Стив, когда он уже был в дверях, – может, ты все-таки возьмешь меня с собой?
– Нет, Стив, это слишком опасно. Ты же знаешь, что я добываю разные вещи не только в нашем мире, – вращая в руках шляпу, ответил Джефферсон, – я не могу рисковать тобой.
Стив усмехнулся, в два шага оказался перед ним, притянул к себе за шарф и медленно поцеловал, вкладывая в поцелуй свой ответ. Стоило ему отстраниться, как Джефферсон облизнулся и прищурился:
– Это запрещенный прием. Я все равно не возьму тебя с собой.
Они вели себя до безобразного влюбленно. И как бы косо не смотрели в городе – они были счастливы. Нет ничего лучше, чем встретить свою истинную любовь и неважно, какого пола она оказалась.
Джефферсон познакомился со Стивом совершенно случайно: ему срочно понадобилось очень редкое растение, которое водилось только в Зачарованном Лесу, но где оно растет, знал только Травник, который жил в самой глуши леса отшельником.
Джефферсон нашел его не без труда. Пробродил по лесным тропам полдня, чуть не угодил в силки, но к вечеру вышел к добротной хижине, надежно укрытой широкими и низкими ветвями вековых деревьев.
Чего не ожидал увидеть Джефферсон, так это того, что Травником окажется молодой язвительный парень, выше и шире в плечах его самого. И очень враждебно настроенный. Травник сначала стрелял, а потом спрашивал.
Поэтому Джефферсон оказался ранен в плечо раньше, чем успел сказать ему «привет». Когда Травник приставил к его горлу меч, Джефферсон рассказал все очень подробно и заверил, что никого с собой не привел и ни на кого не работает.
Потом была долгая ночь, за которую Травник успел залечить раненное плечо, помочь найти нужное растение и наградить внезапным поцелуем. А после своего путешествия Джефферсон вернулся за ним и Стив – так звали Травника – пошел с ним. С тех пор они были вместе.
– Да-а-а? – загадочно усмехнулся Стив и неожиданно прижал Джефферсона к стене и заткнул уже далеко не похожим на предыдущий поцелуем. Глубоким и жадным. Долгим и страстным. Одновременно пробираясь руками под жилетку и рубаху, скользя ладонями по коже.
– Проклятье, Стив! – выругался Джефферсон, когда Стив отстранился, поцеловав напоследок нежное местечко под ухом. Поежившись от пробежавших вдоль позвоночника мурашек, он обреченно простонал: – Ладно! Хорошо! Пойдем со мной, только не вздумай отходить от меня ни на шаг, понял?
Стив довольно улыбнулся, снял с крючка свой плащ и подтолкнул его к двери. Джефферсон хоть и согласился, но проклинал себя за это. Он буквально кожей ощущал, что эта глупая затея ничем хорошим не кончиться. И интуиция его не подвела, их схватили стражники Королевы Червей…
Когда их под руки притащили и бросили перед Королевой, Джефферсон сразу же кинул быстрый взгляд на Стива, проверяя. Ему казалось, что с ним что-то случилось, сердце в груди противно ныло, не предвещая ничего хорошего.
– И кто это у нас? – Королева, не поднимая вуали, медленно встала с трона и спустилась к ним, – Джефферсон! – воскликнула она, когда рассмотрела незваных гостей.
– Откуда вы меня знаете? – прищурился тот.
– Как я могу тебя не знать? – усмехнулась Королева и откинула с лица вуаль.
– Кора…– одновременно удивленно прошептали Стив и Джефферсон, после чего переглянулись.
– Но ты же… тебя убил Крюк, – сказал Джефферсон.
– Как видишь, нет. Всего лишь отправил сюда, – Кора скривилась, – но не будем о грустном. Лучше скажи мне, Джефферсон, где твоя Шляпа?
– Не говори ей, – тут же отозвался Стив. Джефферсон кинул на него беглый взгляд и заметил, с какой ненавистью тот смотрел на Кору. Что Стива связывало с ней?
– О, малыш Стиви, – Кора улыбнулась так, словно собиралась сейчас потрепать по щеке щеночка. Но стоило ей приблизиться к Стиву и протянуть к нему руку, как тот дернулся в руках стражников и отвернулся так сильно, насколько мог, – Надо же, ты все еще злишься из-за своих родителей, да?
– Стив? – позвал Джефферсон.
– Она вырвала их сердца из-за того, что они не смогли дать ей какое-то растение, – сквозь зубы проговорил Стив.
– Конечно, оно нужно было мне для очень важного заклятия и какие-то травники не могли помешать мне его завершить, – скривилась Кора, затем перевела взгляд на Джефферсона: – Вернемся к тебе. Где Шляпа?
– Я не знаю, – глядя Коре прямо в глаза, ответил он. Рядом послышался смешок Стива.
– Ты в этом уверен? – вскинула бровь Кора.
– Да, – упрямо кивнул Джефферсон. Он и так не сказал бы, где его Шляпа, а если уж и Стив просил, то Коре не узнать этого, даже если она станет их пытать.
Кора махнула рукой. Джефферсона тут же отпустили, но он не успел даже моргнуть, как другой стражник шагнул к нему и замахнулся огромным черным топором. Рядом закричал и забился Стив, Джефферсон зажмурился и пожалел, что тот это видит. Не стоило соглашаться и брать его с собой…
– Нет! – кричал Стив, – Джефферсон!
Джефферсон ждал, когда крик Стива оборвется, но ничего не изменилось даже спустя минуту. Он приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Что-то было не так, ведь он почувствовал прикосновение металла к коже, как тот рассек плоть… Перед глазами все мерно покачивалось. Джефферсон в замешательстве осмотрелся по сторонам, а когда опустил глаза вниз, увидел свое тело. Без головы!
– Я жив?! – удивленно прошептал Джефферсон, – Я жив! – закричал он, – Что ты со мной сделала?!
Стив смотрел на него совершенно безумными глазами и потрясенно молчал.
– А теперь отвечай на вопрос, – буднично попросила Кора, словно только что не приказала отрубить ему голову, – или, может, это хочет сделать Стив? Чтобы вернуть своему возлюбленному тело?
– Молчи, Стив. Она все равно не отпустит нас обоих, так пусть это будешь ты, – перебил ее Джефферсон.
Стив моргнул, приходя в себя, но отрицательно покачал головой. Джефферсон заметил, что на щеке у него блестит влажная дорожка.
– Как благородно! – воскликнула Кора, – Но ты ошибаешься, Джефферсон! – Она снова махнула рукой и Стива поставили на ноги, – Ты все равно скажешь мне, где Шляпа.
Джефферсон уже понял, что за этим последует, но сделать ничего не мог, только беспомощно наблюдать, как Стив в руках стражников кривится от боли, не проронив и звука. Кора с ухмылкой вырвала и теперь взвешивала на ладони бьющееся чистое сердце Стива.

– Это весомый повод передумать? – с невинной улыбкой поинтересовалась она.
– Да, – угрюмо ответил Джефферсон, – только верни мне тело, я покажу, где она.
– Сразу бы так! – радостно объявила Кора.
Спустя мгновение Джефферсон обрел свое тело и стоял на негнущихся ногах, не в силах отвести взгляд от Стива. Кора, заметив это, слегка сжала сердце в ладони и Стив скривился, тихо выдохнув. Джефферсона это привело в чувство. Он кивнул в сторону дорожки и вскоре они уже шли к Зеркалу. Стива тащили под руки стражники, а Кора все так же держала на ладони его сердце, как бы напоминая Джефферсону, что другого выхода нет. Когда они остановились перед порталом, Джефферсон заговорил:
– Мы пришли, а теперь верни сердце Стиву.
– А я разве это обещала? – искренне удивилась Кора, – Правило Шляпы ведь гласит о том, сколько людей зашло, столько и выйдет, так ведь? Поэтому, Стив останется здесь.
И она беспристрастно сжала пальцы. Стив даже закричать не успел, только потрясенно вдохнул и его глаза закрылись. Навечно.
– Стив! Нет!

– Нет! – закричал Баки, резко очнувшись. Он и сам не понял, как успел оказаться на ногах. Сердце до сих пор бешено колотилось в груди, болело так сильно, что хотелось вырвать его голыми руками. Баки чувствовал, что потерял кого-то важного. Но тут в памяти всплыло то, что ему приснилось и… Стив. Это был Стив! Он потерял Стива!
Баки заметался по поляне, на которой очнулся и не придал этому никакого значения. Все его мысли занимали воспоминания о том мгновении, когда сердце Стива превратилось в прах, его глаза поблекли и закрылись навсегда. Как? Как ему теперь это пережить?! Ведь он думал, что только что обрел его вновь, как… Стоп.
Баки осмотрелся по сторонам и непонимающе моргнул. Хотя с его памятью еще были проблемы, и он не мог быть полностью уверен, что вспомнил все, но точно знал, что перед тем, как потерял сознание, был в городе, на мосту. А сейчас Баки находился в лесу, где пели птички и слышался шорох листвы деревьев на легком ветру. И Стива не было рядом. Как такое возможно?
Несколько раз вдохнув и выдохнув, так же, как сам когда-то учил Стива успокаиваться в моменты панических атак, Баки внимательнее осмотрелся вокруг. Ему не привиделось, он точно был в лесу. Но как он сюда попал?
Баки хотел привычным движением руки взлохматить волосы, но вместо этого скинул с головы шляпу. Уставившись на нее, он медленно перевел взгляд на себя и удивленно присвистнул. Когда он успел переодеться? Потому что вместо костюма Зимнего солдата на нем сейчас красовалось длинное пальто и узкие брюки черного цвета, идеально начищенные туфли и шарф на шее. А у ног лежала черная шляпа, напоминающая цилиндр. Что происходит?
Баки поднял и повертел в руках шляпу, но когда понял, что еще с ним не так, выронил ее. Его рука! Его левая рука снова была нормальной! Как такое вообще возможно? Ведь культю, оставшуюся после падения, отрезали в лабораториях Гидры и заменили на бионический протез, не так ли?
Баки почувствовал, что его замутило. Либо его таким образом запрограммировали, либо он бредит, либо… Он оттянул шарф и с ужасом отдернул от шеи руку, потому что пальцы коснулись рубца. Шрам. На коже был шрам, словно ему когда-то пытались перерезать горло.
Снова вдохнув-выдохнув, он подавил подступающую панику и ощупал шею еще раз. И понял, что ноги отказываются его держать – на шее был шрам, опоясывающий ее вокруг. Тогда… тогда получалось, что то, что он посчитал сном, и сном-то вовсе не было! Это было на самом деле! И он действительно потерял Стива!
В глазах предательски защипало. Он не мог его потерять вот так... только нашел и снова потерял, теперь уже навсегда. Баки закусил кулак, чтобы не взвыть. Тьма на месте сердца разрасталась все сильнее и от боли, захватившей его, становилось тяжело дышать.
В голове завертелись множество воспоминаний, которые – Баки был в этом уверен – ему не принадлежали, но от этого не становилось легче. В этих воспоминаниях Стив улыбался, как умел только он – солнечно, ярко и только Баки, вот только называл он его почему-то Джефферсоном.
Неожиданно голову прострелило острой болью, вынудив Баки сжать виски, поток образов стал сильнее. Он снова почувствовал подступившую к горлу тошноту, когда перед глазами замелькали два воспоминания, сплетаясь воедино: как Баки сам сорвался в пропасть, не успев ухватиться за протянутую руку Стива, и как в последний раз увидел его взгляд. Как в последний раз посмотрел на него, перед тем, как Кора раздавила его сердце. В голове словно что-то взорвалось, в ушах зашумело так, что Баки потерял сознание.

Когда Баки пришел в себя в следующее мгновение – он уже лежал на спине и смотрел в ясное голубое небо. В голове мешались, тесно переплетаясь две жизни: одна его, настоящая, завязанная на Стива с самого детства, а вторая… вторая тоже была его, тоже со Стивом, которого он потерял в Стране чудес.
Баки закрыл глаза и медленно выдохнул. Он теперь не был уверен, какая из жизней – настоящая, а какая… что случилось в реальности и кто он такой – Баки или все же Джефферсон. И что делать дальше.

На нос упало что-то холодное. Баки медленно открыл глаза, сонно моргнул, приходя в себя, и неловко сел, зевая и осматриваясь. Он по-прежнему был в лесу, и случившееся раньше ему не приснилось, как он надеялся.
Поднимаясь на ноги, Баки мысленно ругал себя за то, что умудрился заснуть под деревом. Теперь, благодаря этому, болело и без того вымотанное тело. За шиворот приземлилась еще одна холодная капля, заставив поежиться и поднять воротник пальто. Так вот что его разбудило. Начинался дождь.
Баки хотел было уже идти вперед, но вспомнил про шляпу. Он и раньше ее не мог бросить, а теперь, после того, что случилось со Стивом… Она служила напоминанием о том дне и о Стиве.
Надев шляпу, Баки двинулся искать дорогу или хотя бы тропинку, которые могли бы его вывести к какому-нибудь жилищу. Дождь усиливался с каждой минутой, а мокнуть не хотелось.

Не хотелось, но пришлось. Потому что Баки банально заблудился в лесу, несколько раз запнулся о корни деревьев, из-за чего его брюки стали грязными и порванными на коленях и ко всему этому еще и промок буквально насквозь.
Когда Баки выбрался на шоссе, он замер настолько, что его била крупная дрожь и зубы едва не стучали от холода. Но ему повезло. В это момент мимо пронеслась машина, но водитель заметил его и, резко затормозив, сдал назад и остановился напротив Баки. Дверца распахнулась и красивая девушка с длинными черными волосами – Руби, вспомнил Баки – помахала ему:
– Джефферсон! Я едва не проскочила мимо тебя! Садись, подкину тебя до дома.
Баки сначала не понял, к кому она обращается, но потом вспомнил, что здесь его так зовут. Он натянуто улыбнулся, снял шляпу и забрался в салон машины. От тепла, окутавшего его, потянуло в сон, и Баки зевнул. Руби кинула на него быстрый взгляд:
– Выглядишь паршиво.
Баки снова зевнул и попытался закутаться в воротник еще глубже.
– Ты в порядке? – не унималась Руби.
– В полном, – улыбнулся он той улыбкой, которую Стив называл оскалом и попытался рассмотреть дорогу за работающими дворниками. От мысли о Стиве снова неприятно потянуло в груди.
– Как-то со стороны не заметно, – фыркнула девушка, – может все-таки к Уэйлу?
– Нет, со мной все в порядке, – сквозь зубы произнес Баки. Он вспомнил, кто такой Уэйл. Докторов и врачей видеть сейчас хотелось в последнюю очередь. Хотелось в душ и проспать сутки, а то и больше. Было такое ощущение, что он не спал в нормальной постели вечность. Хотя почему казалось? Так оно и было.
– Эй? – перед носом пощелкали пальцами, – Ты действительно уверен, что с тобой все в порядке, потому что я тебя уже пару минут не могу дозваться.
– Извини, задумался, – отстраненно ответил Баки.
Руби прищурившись, снова окинула его быстрым взглядом:
– Мы приехали.
Баки мысленно порадовался. Никто не будет задавать дурацких вопросов. Ему бы самому в себе сейчас разобраться. Он выбрался из машины, но не успел захлопнуть дверцу – Руби ухватила его за руку:
– Если что, звони.
– Спасибо, – удивленно ответил Баки и проводил взглядом тут же сорвавшуюся с места и стремительно исчезавшую машину. Он порылся в своей израненной памяти, но так и не откопал ничего, что свидетельствовало об его дружбе с Руби. Можно было списать ее поведение на то, что и Руби не устояла перед обаянием Баки, как и большинство девушек Бруклина, но что-то останавливало.
Еще раз посмотрев вслед уже давно скрывшейся за поворотом машине, Баки обернулся на дом и восхищенно присвистнул. Такой дом даже поместьем сложно было назвать. Скорее, небольшой загородный отель. Если это и правда был его дом, то ему определенно повезло!
Баки быстро взбежал по ступенькам, порадовавшись, что дождь наконец-то закончился и проверил карманы. И даже не удивился, когда в одном из них обнаружил ключи, которые подошли к замку на двери. Наконец-то тепло и душ! Это первое, что ему требовалось прямо сейчас.
Баки повернул ручку и шагнул внутрь.

Интуитивно найдя выключатель, Баки щелкнул тумблером и заморгал от вспыхнувшего яркого света, залившего просторную прихожую. Внутри дом оказался даже больше, чем казалось снаружи.
Баки нахмурился, пытаясь вспомнить, как он его заполучил, потому что одному такой дом был не нужен, но все было бесполезно. Казалось, Баки жил здесь всегда. Это показалось странным, но он слишком вымотался и замерз, чтобы задумываться о таких вещах.
Оставив мокрое пальто на вешалке, Баки решил осмотреть каждую комнату. Может, то, что ему привиделось в лесу, было горячечным сном и Стив здесь, ждет его.
Баки даже не удивило то, что он отлично ориентировался в лабиринте коридоров и с легкостью находил нужные ему комнаты. Он осмотрел все сверху донизу, но ничего, что напоминало бы о присутствии Стива, не нашел. Видимо, воспоминание было правдой…
Еще оставался вариант, что Стив живет где-нибудь в городе, но Баки почему-то не был так оптимистично настроен. Он знал – будь Стив в Сторибруке, то был бы рядом с ним.
Зато Баки нашел календарь. Точнее, увидел дату. Две жизни, что сейчас существовали в его голове, сразу же взорвались вспышкой боли, потому что в той, второй он не помнил, как провел последние семьдесят лет. Все было смутно и словно бы в тумане. А туман для Баки не предвещал ничего хорошего.
Вымотавшись настолько, что еле передвигал ноги, Баки дополз до душа, настроил воду погорячее и забрался в душевую кабину, скинув с себя уже почти высохшие после дождя вещи. В голове шумело, как после выпитой в одиночестве бутылки виски, но это не помешало ему проанализировать случившееся.
Теплые струи ударили по плечам и спине, прогоняя усталость, и сразу же стало немного легче. Баки запрокинул голову, подставляя им лицо и ловя воду ртом.
С одной стороны, если та жизнь, где он видел Стива на мосту и не помнил, что делал последние семьдесят лет, была настоящей, то Баки не должен был уметь обращаться со многими современными вещами, что были в его доме. Но нет, он прекрасно знал, как с ними обращаться, и все делал машинально. С другой стороны, если жизнь, где он потерял Стива, была настоящей… то ему нужно найти Кору и отомстить за смерть любимого человека. Теперь он мог понять, почему Реджина стала такой. Потому что в груди словно зияла огромная черная дыра, а искать второй шанс Баки не хотел, ему нужен был только Стив.
Выключив воду, Баки завернулся в махровый халат и направился в гостиную, где чуть раньше, пока обследовал ее, разжег камин. Устроившись на диване, Баки уставился на языки пламени и снова задумался.
Почему в одной жизни они со Стивом были только друзья, хотя и очень близкие, а в другой – любовники? Что из этого было правдой? Как это узнать?
В голове вновь застучало, словно в набат. Медленно вдохнув, Баки прикрыл глаза и не заметил, как усталость взяла свое, и он провалился в сон.

– Баки! – позвал Стив, – Баки! Очнись! Ну же!
– Стив, он тебя не слышит, – вмешался какой-то незнакомый женский голос, но Стив продолжал звать его, – Роджерс!
– Наташа, надо что-то сделать, – пришел, наконец, в себя Стив, – Мы не можем бросить его здесь. Он мой друг!
– Он пытался нас убить, – запротестовала женщина, – он убил Фьюри!
– Это был не Баки. Я сказал, мы не бросим его здесь, – отрезал Стив, – Сэм, помоги мне.
– Но с ним мы не сможем сбежать!
– Сможем, – рявкнул Стив.
Баки почувствовал, как его подняли и куда-то понесли. Он пытался открыть глаза, пытался сказать, что он был «запрограммирован» только следовать приказам и выполнял задание – устранить две цели шестого уровня, но веки были тяжелыми, губы не шевелились, язык онемел, словно Баки чем-то накачали. Он попытался пошевелить руками, но снова потерпел поражение. Он не мог ничего сделать или что-то сказать.
Тут послышались топот и крики. Щелчок снимаемого предохранителя Баки не перепутал бы ни с чем в жизни.
– Черт…– выругался Стив и остановился.
– Опустить оружие, вы окружены! – послышался приказ.
Баки почувствовал, как его медленно опустили на землю.
– Баки, я не брошу тебя. Только не снова, – тихо сказал Стив, после чего послышался удар и он зашипел сквозь зубы.
Баки от этого звука дернулся так резко, что рухнул с дивана и ударился рукой об столик, на которую еще и неловко приземлился. Вскочив на ноги, он сонно осмотрелся и растерянно опустился на диван. Сон. Очередной очень реалистичный сон.
Баки нервным движением взъерошил волосы. Во сне Стива кто-то ударил и сейчас, даже придя в себя, все инстинкты кричали о том, чтобы защищать его. Черт! Нужно как можно скорее выяснить правду и уже что-то предпринять, возможно, тогда подсознание перестанет играть с ним в такие злые игры.
Зевнув в кулак, Баки поднялся и на ощупь пошел в спальню. Ему нужно было поспать еще, но Баки был не уверен, что заснет снова.
Кровать была мягкой и очень удобной, но это и смущало Баки. Ему было непривычно спать, как нормальный человек. Память услужливо подсунула воспоминания о криокамере. Баки резко распахнул глаза и уставился в потолок. Так вот что с ним было последние семьдесят лет… Он был в том же плену у Золы, его превратили в послушную машину для убийств, обнуляя после каждой миссии и погружая до следующей в криокамеру.
К горлу подступил ком, дышать стало трудно. Он вспомнил, как встретился со Стивом во второй своей жизни – Баки послали убить его. Если в одной жизни Стив умер от руки Коры, то в этой должен был умереть от руки Баки. Что может быть хуже?
Баки зажмурился и принялся делать дыхательную гимнастику, как в лесу. Приступ удушья и паники начал понемногу отпускать. Он снова уставился в потолок и закусил губу, не обращая внимания на то, что прокусил ее до крови. В голове стало пусто. Казалось, все недостающие части мозаики стали на свое место, и теперь Баки знал, кем он был в каждой из своих жизней. И не в одной рядом с ним не было Стива. Какой проклятье может быть хуже?
– Кора! – сев на постели, неожиданно прошипел Баки.
Тогда все его внимание было сосредоточено на Стиве, которого он видел в последний раз и Баки не обратил внимания на слова Коры, когда они проходили через портал. А сейчас… сейчас Баки понял, что не просто хочет отомстить ей, он хочет ее убить. Ведь Кора прокляла его на сердце Стива, обретя на вечное скитание в одиночестве! Они больше никогда не встретятся со Стивом, ни в одной из жизней.
Баки вскочил с кровати и заметался по спальне. Внутри все клокотало от бессильной ярости. Он не знал, что мог предпринять в данный момент. Если раньше Баки посещали мысли о мести, то он не хотел претворять их в жизнь. Это было единственно верным решением, чтобы не очернять память о Стиве. Но теперь… теперь многое изменилось, и Баки готов был поклясться, что отомстит.

Проснулся Баки на кухне, в компании полупустой бутылки виски. Он не помнил, как оказался здесь, зато в голове была благословенная тишина и никакие воспоминания не преследовали его.
Ночью Баки так сильно накрутил себя, что перед глазами стояли отрывки из прошлого. Словно он снова и снова знакомился в обеих жизнях со Стивом, а потом терял его, беспомощно наблюдая за его смертью или падая в пропасть. Поэтому ничего лучше, кроме как провалиться в алкогольное забытье, в голову не пришло.
– Черт, – простонал Баки – стоило поднять голову, как та взорвалась болью, – нужно было меньше пить, – проворчал он и поплелся в ванную.
Ничто не могло ему помочь сейчас лучше, чем засунуть голову под ледяную воду. Его так приводил в чувство Стив, еще до сыворотки…
Выкрутив вентиль на полную, Баки быстро засунул голову под струи и закусил губу, когда вода попала на шею и потекла по спине. Да, неприятно, но нужно было вчера думать, прежде чем напиваться. Иначе в таком состоянии было проблематично ехать в город и начинать искать Кору.
– Не трогайте его! – прозвучал в голове рассерженный голос Стива.
Баки дернулся, выключил воду и выпрямился. Вокруг была тишина. Кажется, на фоне похмелья и переживаний у него начались слуховые галлюцинации.
– Нет! Если вам нужен Баки, то забирайте и меня! – снова отозвался Стив.
Баки настороженно оглянулся по сторонам, вышел в коридор, но никого не увидел. Стало не по себе. Баки вернулся в ванную, взял полотенце и только хотел начать вытирать голову:
– Если я брошу его, вот это и будет измена! – прорычал Стив.
Баки от неожиданности выронил полотенце. Похоже, он сходит с ума. Может, пора сходить к доктору Хопперу?
Но, кажется, это и правда сказалось похмелье и бессонная ночь, полная раздумий о своем прошлом: больше Баки ничего не слышал.
Быстро собравшись, он схватил ключи со столика в прихожей и спустился в гараж. Чем быстрее Баки начнет свои поиски, тем лучше. Но попасть в город сегодня ему было не суждено.
Стоило Баки выехать из-за поворота, как его подрезал человек на спортивном мотоцикле. Баки успел вывернуть на обочину и затормозить. В этот же момент послышался скрежет металла об асфальт и негромкий хлопок. Баки выскочил из машины и замер, уставившись на распластанного на дороге человека в шлеме. Тот не шевелился и не подавал никаких признаков жизни. Щиток на шлеме треснул, по шее, видневшейся в расстегнутом вороте кожаной куртке, стекала тонкая струйка крови.
Баки замотал головой, прогоняя ненужное воспоминание, когда в подростковом возрасте нашел Стива в подворотне в таком же состоянии и как потом смывал кровь с раны на голове. Он кинулся к человеку, одновременно доставая из кармана телефон и набирая номер скорой.
Пока он называл адрес, успел снять шлем с парня. Когда Баки увидел его лицо, телефон выпал из ослабевших пальцев – перед ним без сознания, перемазанный кровью лежал Стив.

– Черт возьми, Уэйл! Пусти меня к нему! – кричал Баки, пытаясь прорваться в палату к Стиву.
Его охватила панику, в голове билась лишь одна мысль – только бы со Стивом все было в порядке, только бы тот был жив. Потому что до сих пор перед глазами стояло лицо, перепачканное кровью и посиневшие губы…
Баки не позволили поехать вместе со Стивом и теперь не пускали в палату. Он чувствовал, что уже на грани, и если сейчас ему не дадут увидеть Стива, Баки переступит эту грань.
– Уэйл…– угрожающе зарычал Баки, но закончить ему не дали. В холл влетели Реджина и Дэвид:
– Что здесь происходит? – сурово спросила мэр, остановившись возле Уэйла и Баки.
– Джефферсон требует, чтобы я пустил его к пострадавшему, – спокойно объяснил Уэйл.
– Зачем тебе к нему? – прищурившись, обернулась Реджина к Баки, – Ты его знаешь?
– Да! – рявкнул тот, – и если вы…
– Подожди, Джефферсон, – вмешался Дэвид, – откуда ты его знаешь?
– Это… долгая история, – медленно вдохнув, ответил Баки, стараясь взять себя в руки, иначе он устроит драку, после которой останутся пострадавшие или того хуже – жертвы. Он отлично помнил все, чему учили Зимнего солдата, – мне нужно его увидеть. Срочно!
Дэвид переглянулся с Реджиной и кивнул Уэйлу. Тот закатил глаза, но послушно отступил от двери. Баки тут же кинулся в палату.
Стив, накаченный снотворным и обезболивающим, спал. Баки приблизился к кровати и сел на стул. Дотронуться до руки Стива было страшно. Казалось, сделай Баки это, и Стив исчезнет, растворится, как сон на рассвете. Вместо этого Баки принялся рассматривать его.
Первое, что бросалось в глаза – бледность Стива. Такого цвета кожа была у него до сыворотки. Кожу над левой бровью рассекала ссадина, на правом виске виднелась стерильная повязка, разводов крови не осталось, но в голове Баки навсегда отпечаталась та картина.
Усилием воли прогнав воспоминание, Баки все же протянул руку и несильно сжал безвольные пальцы, наплевав на то, что за ним наблюдают Реджина, Дэвид и Уэйл.
– Стив, – тихо позвал Баки, улыбаясь уголками губ, – ты нашел меня. Я…
Пальцы в руке Баки дернулись, после чего Стив зашевелился и закашлял.
– Уэйл! – нервно воскликнул Баки.
– Успокойся! Он приходит в себя, – Уэйл проверил показания на приборе, измерил пульс и кивнул каким-то своим мыслям.
– С ним все в порядке? – спросил Баки, неосознанно большим пальцем выводя круги на ладони Стива, и перевел взгляд на Уэйла.
– У него сотрясение, пара ссадин и одна рваная рана на виске, не считая мелких ушибов и царапин. С ним все будет в порядке, – заверил Уэйл.
Баки почувствовал, как паника и напряжение отпускают его. Без сил откинувшись на спинку стула, он покрепче сжал ладонь Стива и приготовился ждать, пока тот придет в себя.
– Кем он был в нашем мире? – Баки не заметил, как в палату зашла Реджина и встала за его спиной, – я его не знаю.

– Он был дорогим мне человеком, – ровным тоном ответил Баки, – может, ты его и не знала, зато хорошо знала твоя мать.
– Моя мать? – удивилась Реджина.
– Это не твое дело, – пробурчал Баки. Он не хотел вспоминать о случившемся, когда Стив был рядом, живой...
– Ты что-то скрываешь, Джефферсон, – констатировала Реджина, – и я узнаю, что.
– А теперь, когда ты удовлетворила свое любопытство, может, оставишь нас? – язвительно поинтересовался Баки. Реджина окинула их изучающим взглядом, затем фыркнула и покинула палату, оставив их наедине.
Минуты до пробуждения Стива потянулись бесконечно долго. Баки не выпускал его руки, невесомо касаясь пальцами тыльной стороны ладони и едва заметно улыбаясь. Казалось, все пережитое теперь можно оставить позади и снова быть счастливыми.
Стив забавно нахмурился, после чего разлепил подернутые лекарственным дурманом глаза и сонно заморгал, осматриваясь.
– Воды…– прохрипел он. Баки тут же налил ему полный стакан и помог напиться, придержав голову.
– Где я? – спросил Стив, нахмурившись.
– В больнице. Ты попал в аварию, но все обошлось, тебе нужно пару дней отлежаться и все будет в порядке, – пояснил Баки, снова усаживаясь на стул, и потянулся, чтобы снова взять его за руку. Но Стив отдернул ее и непонимающе посмотрел на Баки. Вот тут-то Баки и понял, что что-то было не так.

– Кто ты? – спросил Стив.
Для Баки мир рухнул.

– Нет у него никакой амнезии! – вырываясь из хватки, повторял Уэйл.
После слов Стива Баки влетел в кабинет к Уэйлу и прижал его к стене. Баки трясло. От паники и злости. Уэйл обманул его, и Стив совсем не в порядке!
Баки думал, что хуже, чем потерять любимого человека навсегда ничего и быть не может, но оказалось – может. Когда этот самый человек рядом, смотрит на тебя, но не помнит – вот самая настоящая пытка. А пыток с Баки хватит. Его семьдесят лет пытали обнулением и до этого несколько месяцев держали в плену.
– Но он не помнит меня! – надавливая предплечьем на горло Уэйлу, прорычал Баки, – Или ты говоришь, что с ним или…
Баки отбросило к стене. Он приложился затылком и перед глазами на мгновение все потемнело.
– Да, Джефферсон, ты явно изменился, – холодно произнесла Реджина, – никогда бы не подумала, что ты способен на такие проявления эмоций.
– Что тебе нужно? – потерев пострадавший затылок, прошипел Баки. Его начинала раздражать эта женщина. Он и раньше ее недолюбливал, а сейчас, когда она лезла к ним со Стивом…
– Спасаю нашего славного доктора. Уэйл, оставь нас, – обратилась Реджина к врачу. Тот кивнул и вышел, держась за горло. Кажется, Баки перестарался, пытаясь вытрясти из него правду.
– А теперь мы поговорим, – присев перед Баки, начала она, – и ты расскажешь мне правду.
– С какой стати? – поднимаясь на ноги, фыркнул Баки, – у нас и раньше были не лучшие отношения. После того, как ты решила отомстить мне за то, что привел, по твоим словам, бесполезного доктора Уэйла.
– Видишь ли, Джефферсон, я пытаюсь измениться ради своего сына. И если сейчас ты мне ничего не расскажешь, то я не смогу тебе помочь, – закатив глаза, пояснила Реджина и тоже поднялась на ноги, – решать тебе.
Баки задумался, мог ли он доверять этой женщине теперь. Даже ради Стива?
– Джефферсон, – прервала его размышления Реджина.
Баки вспомнил взгляд голубых глаз, которые смотрели на него и не узнавали.
– Хорошо. Только давай поговорим в другом месте, – согласился Баки.
Может, она и правда могла помочь. Ради Стива Баки готов был на все, даже довериться Реджине, только бы не видеть больше этого не узнавания в родных глазах.

Они устроились за самым дальним столиком в кафе «У Бабушки». Баки долго гипнотизировал столешницу, прежде чем собрался с мыслями и смог начать рассказ:
– Когда-то давно, когда ты только стала Королевой, я доставал одно редкое растение для заезжей в наш Лес колдуньи. Где оно росло, знал только Травник. Мне пришлось идти к нему, так мы со Стивом и познакомились. Он жил в чаще леса отшельником, продолжая дело своих родителей, которых потерял еще ребенком. Их убила твоя мать, потому что они не смогли найти ей какое-то растение, – Баки, глубоко вдохнув, замолчал на мгновение. Ему было тяжело рассказывать и вспоминать, при каких обстоятельствах он узнал этот факт, – Но потом Стив пошел со мной и однажды уговорил взять его с собой в путешествие. Зря я согласился.
Мне нужно было в Страну Чудес и мы пошли туда вместе. Но нас схватила Кора, – Баки чуть ослабил шарф, показывая шрам, –это частичная плата за то, что я не рассказал ей, где находилась моя Шляпа.
– А вторая часть? – подала голос, молчавшая все это время Реджина.
– Второй частью оказалось сердце Стива, которое Кора уничтожила, после того, как я привел ее к порталу. Стив умер на моих глазах. Но это еще не все. Кора прокляла его сердце. В любой из жизней и в любых мирах мы не сможем быть вместе, – Баки замолчал, вспоминая свою вторую жизнь, где сорвался с поезда. Об этом Реджине знать было не обязательно.
– Поэтому он тебя и не помнит, – тихо сказала Реджина, – но… где моя мать?
– Не знаю. Но она пришла со мной в Зачарованный Лес и что-то сделала со Шляпой, – проведя рукой по лицу, ответил Баки.
– То есть, у нее может быть такая же Шляпа как у тебя и она может быть в Сторибруке? – неожиданно воскликнула Реджина. Баки не моргая уставился на нее, ожидая продолжения, – Тогда мы все в опасности, – закончила она и, сорвавшись с места, стремительно покинула кафе.
– Черт! – выругался Баки, только разбередил старые раны.
Он даже не подумал о том, что Кора может быть среди них. Он настолько увяз в себе, пытаясь разобраться, где настоящая жизнь, а где – нет, что не задумался, что Кора сделала со Шляпой. А теперь, нужно быть вдвое осторожней и оберегать Стива, иначе – Баки был уверен – она снова захочет до него добраться. Правда, отпадала необходимость искать Кору – Баки теперь точно не успокоится, пока не отомстит ей.

Уэйл теперь обходил его стороной и в палату к Стиву пустил без лишних разговоров. Баки сначала не решался зайти – еще одного такого приема, как в прошлый раз, ему не хотелось, но он не смог сопротивляться тому, как его тянуло к Стиву. Постучавшись, Баки зашел в палату, и как только Стив обратил на него внимание, кивнул на стул:
– Можно?
– Проходи, – ответил Стив, медленно усаживаясь на кровати. Баки заметил, как тот морщился, но не стал предлагать помощь.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Баки, стараясь не слишком уж пялиться на него.
– Лучше, но вставать еще не разрешают, – хмыкнул Стив, посмотрев на Баки, – чувствую себя немощным.
– После того, как ты на скорости кувыркнулся через руль своего мотоцикла это не удивительно, – усмехнулся Баки.
Это точно был его Стив и Баки сделает все возможное, чтобы тот вспомнил его.
– Да уж…– задумчиво пробормотал тот, – это я тебя должен благодарить за свое спасение?
Баки кивнул.
– Спасибо, – улыбнулся Стив, – а ты не видел, в каком состоянии мой мотоцикл?
– Нет, но могу узнать. Что ты вообще делал в Сторибруке? – Баки поправил шарф. Ему казалось, что Стив заметил его шрам, и от этого ощущения было неуютно.
– Сторибрук? – удивленно переспросил Стив, – Какой это штат?
– Мэн, – медленно ответил Баки, уже чувствую что-то неладное.
– Мэн? Мне нужно было в Нью-Джерси! – удивленно выпалил Стив.
Баки так же удивленно уставился на него. Теперь он не сомневался, что Кора была причастна к этому. Только зачем ей Стив?
– Не слабо же ты заблудился, – выдавив из себя ухмылку, ответил Баки, очень надеясь, что удивление исчезло с его лица.
– Но…– Стив хотел еще что-то сказать, но замолчал и откинулся на подушку, уставившись в потолок.
Баки подождал пару минут, но понял, что больше тот ничего не скажет. Он тихо поднялся, кинул быстрый взгляд на Стива и вышел из палаты. Ночь предстояла быть бессонной.

Баки снова пришел в кафе. Возвращаться в огромный пустой дом одному не хотелось. Заказав бутылку виски, он ушел за тот же столик, за которым днем сидел с Реджиной. Баки налил себе первый стакан и выпил его залпом, не чувствуя даже вкуса. Горечь на языке не исчезла.
– Не видела тебя здесь, кажется, никогда, – присев за столик, улыбнулась Руби, но заметив, в каком состоянии Баки сразу стала серьезной: – У тебя что-то случилось?
Баки опрокинул в себя вторую порцию виски и грустно посмотрел на нее, думая, рассказывать или нет. Потом решил, что терять в сложившейся ситуации уже нечего, налил себе еще виски и заговорил:
– Человек, который для меня ближе всех, за которого я готов умереть, не помнит меня. Что может быть хуже?
– Ну, – Руби печально хмыкнула, – съесть своего парня, например?
Баки поднял на нее ошарашенный взгляд.
– Да, не удивляйся. Я разорвала его в клочья, когда еще не знала, что оборотень – это я, – отобрав у него стакан, Руби залпом выпила виски, – так что у тебя еще не все так плохо. Главное, что он жив. Помоги ему вспомнить тебя.
Руби поднялась из-за стола и не оглядываясь ушла. Баки был уверен, что она утирала слезы. Баки проводил ее взглядом, после чего уставился в свой стакан.
Вспомнить… Но как помочь Стиву вспомнить, если тот даже не знает, кто такой Баки? Чем пробудить спящие воспоминания? А если Стив вообще никогда не знал Баки?
Голова раскалывалась от вопросов, на которые у Баки пока не было ответов.

Баки досидел в кафе до закрытия, а когда Руби выпроводила его, отправился бродить по ночным улицам уснувшего города. Домой заставить вернуться он себя не смог – теперь, когда в его жизнь снова ворвался Стив, одиночество там почувствуется намного острее, Баки себя знал. Вместо этого он не спеша прогуливался по городу, проветриваясь после выпитого и коря себя за непонятно когда приобретенную привычку – топить горе в виски.
Дойдя до поблескивающего в свете полной луны озера, Баки устроился на лавочке напротив него, запрокинул голову и уставился в ясное небо, пытаясь пересчитать звезды.
Из головы не выходили слова Руби. Баки уже мозг себе сломал, пытаясь придумать, как помочь Стиву вспомнить, но так и не смог придумать. Значит, будет действовать, полагаясь на интуицию.
Звезды приветливо перемигивались, приглашая разделить неизвестность с ними, и Баки не заметил, как подняв воротник и застегнув пальто, начал проваливаться в дрему.

– Бак, нет! Мне надоело! – упрямился Стив, схватившись за косяк и отчаянно сопротивляясь, – Я не хочу смотреть на то, как та девушка, с которой ты хочешь познакомить меня, будет раздевать взглядом тебя!
Баки от неожиданности разжал хватку, и Стив сразу же вырвался и ушел, усевшись на подоконник и повернувшись к нему спиной. Что-то такое проскользнуло в его голосе, что Баки отступил. Что-то такое… такое… Баки пока не мог понять, поймать, нащупать, что именно это было, но оно ему явно не понравилось.
– Стив, я не могу тебя бросить одного в пятницу вечером, – Баки подошел к нему и сжал плечо, – ну же, соглашайся, дружище. Сходим в кино, погуляем по городу. Ты это же любишь.
– Иди один, мне еще натюрморт нужно закончить, – скинув с плеча его руку, ответил Стив, даже не обернувшись. Да, он любил гулять по городу и ходить в кино, но с Баки, а не на двойном «свидании».
– Ты же хотел посмотреть этот фильм! – не отставал от него Баки. Еще чуть-чуть и он поймет, почему Стив так себя ведет.
– Потом схожу, его еще долго крутить будут, – отмахнулся Стив, обхватив колени руками. Баки знал эту позу, очень хорошо знал – Стив так сидел всегда, когда его что-то грызло и ему было от этого грустно. Только вот он никогда не рассказывал, что его мучило. Но не сегодня. Баки решил, что, во что бы то ни стало, но вытрясет на этот раз из Стива правду.
– Дорисовать натюрморт – это не причина не идти со мной в кино. Завтра выходные. К тому же, с твоей-то страстью к рисованию, ты его быстро закончишь. Почему ты на самом деле не хочешь идти, Стив? – Баки не заметил, как приблизился к Стиву почти вплотную и дышал ему в затылок. Сердце от волнения билось где-то в горле.
Стив только хмыкнул и склонил голову, положив подбородок себе на колени.
– Стив, я не отстану, – нарушил повисшую тишину Баки, когда молчание затянулось.
– Ладно, – медленно ответил Стив, но Баки чувствовал в его голосе тщательно сдерживаемую злость или даже ярость, – хорошо. Ты хотел узнать причину, Бак? Она проста – мне хочется действительно смотреть фильм, а не слушать рядом непонятные звуки и ловить завистливый взгляд той, которая из вежливости согласилась составить мне компанию.
– Так ты завидуешь? – усмехнулся Баки, когда понял причину такого категоричного отказа Стива. Тот просто завидовал, хоть и скрывал это. С души, словно, камень свалился.
– Было бы чему, – фыркнул Стив.
– Да брось, Стив. Ты только будь смелее и любая девчонка…– начал было Баки, но Стив резко обернулся, чуть не врезавшись в его грудь носом, и сверкнул злым взглядом:
– Любая? Ты же знаешь правду, Баки. Ни одна девчонка не согласиться пойти добровольно на свидание с таким, как я. Они это делают только потому, что их просят подруги, с которыми идешь гулять ты или думают, что благодаря этому, ты обратишь внимание на них и в следующий раз пригласишь на свидание. В чем есть доля истины, – Стив отпихнул Баки и слез с подоконника, – к тому же, даже если какая-нибудь девушка и согласиться саама пойти со мной на свидание, то тут же сбежит, потому что я даже целоваться не умею!
Баки смотрел на разозленного Стива, как вздымается и опадает от частого дыхания его грудь – только бы приступа астмы не случилось – как упрямо поджаты губы и, не задумываясь, предложил:
– Я могу тебя научить.
– Что? – нахмурился Стив, явно сбитый с толку и, не понимая, о чем говорит Баки.
– Целоваться, – медленно произнес Баки, – я могу научить тебя целоваться.
Стив потрясенно молчал, уставившись на него широко распахнутыми удивленными глазами. Его щеки заливал нежный румянец стыда. Кажется, это была плохая идея. Баки нервно хмыкнул, пытаясь взять себя в руки и не вылететь из комнаты. Ему тоже стало стыдно. Как он вообще мог подумать, что Стив…
– Научи, – тихо сказал Стив, все так же продолжая смотреть на начавшего паниковать Баки.
Его ответ выбивал из колеи. Стиви, такой правильный мальчик и согласился? Баки неуверенно сглотнул и попытался улыбнуться. Может, это все сон? Просто бредовый сон.
– Научи, – уже увереннее произнес Стив. Баки тряхнул головой, незаметно ущипнул себя и почувствовал легкую боль. Значит, не сон.
– Эм, – замялся он. Баки совершенно не подумал, как будет «учить». Он же не мог просто взять и поцеловать Стива. Стив не девушка. Или мог?
Стив иронично хмыкнул каким-то своим мыслям, на лице появилось горькое выражение. Засунув руки в карманы и ссутулившись, он направился к дверям. Только после этого Баки пришел в себя. Что он творит?! У него есть шанс доказать Стиву многое, а он стоит тут и страдает ерундой. И это выражение на лице Стива… захотелось стереть его и сделать все, чтобы оно никогда не появлялось снова.
Баки в два шага догнал Стива у двери – тот уже взялся за ручку – схватил его за запястье и развернул к себе.
– Запоминай, – шепнул Баки, выдавив из себя ухмылку, и прикоснулся к его губам своими. Невесомо и целомудренно. Стив застыл в руках, видимо, до последнего не веря, что Баки не шутил.
Баки чуть наклонил голову, касаясь губ немного настойчивее, очерчивая по очереди их кончиком языка, но Стив продолжал стоять истуканом. Кажется, это была и правда плохая идея…
Баки выпустил запястье Стива из своей руки и хотел уже отодвинуться, когда тот отмер и тихо сказал:
– Все? Противно стало?
Баки не поверил своим ушам. Как Стив мог такое подумать?! Прорычав «придурок», Баки прижал его к себе и поцеловал уже не так целомудренно, как до этого. Стив издал удивленный звук, а Баки нагло этим воспользовался, скользнув языком ему в рот. Стив в ответ тихо застонал и вцепился ему в плечи. Кажется, он начал дрожать.
Баки соображал плохо, но навсегда запомнил, как целовал и кусал мягкие губы Стива, как ласкал их языком. В памяти отпечатались и те задушенные звуки, что издавал Стив и как цеплялся за его рубашку. Баки настолько потерялся в ощущениях, что забрался ладонями Стиву под майку и поставил ему засос на ключице. Из-за этого Стив дернулся, укусил его за ухо и оттолкнул Баки.
– Спа… спасибо, я понял, – тяжело дыша, пробормотал он.
– Ага…– прохрипел Баки, – иди, собирайся, у нас через полчаса свидание.
Стиву, кажется, только и нужен был повод, чтобы покинуть комнату. Кивнув, он пулей вылетел в коридор, а после послышался хлопок двери в ванную. Баки не стал бы его винить, потому что ему тоже нужно было побыть в одиночестве и прийти в себя. И подумать. Ведь Стив не девушка, и это были просто поцелуи, но у Баки стояло так, как не стояло ни на одну из подружек.

Баки открыл глаза и посмотрел в начавшее розоветь небо. Сон. Очередной сон о том, как он учил Стива еще в подростковом возрасте целоваться. Баки вздохнул, потер глаза и зевнул. Подсознание жестоко обходилось с ним, подкидывая такое.
Баки вдруг осекся и резко сел. Нет! Это вовсе не жестоко, оно подсказало ему ключ! Ведь это были воспоминания из другой жизни, а не сон. Не из той, где Стива убила Кора, а из другой… теперь Баки вспомнил. И понял. Только сейчас понял, что Стив тогда ревновал.
Баки поклялся себе не думать об этом, запрятав тот случай глубоко в своей памяти, ведь Стив вел себя, как обычно, словно ничего не произошло. И неважно, что Баки осознал после того поцелуя. Они были только друзьями, хоть и довольно близкими. И Баки не должен был своими неправильными желаниями портить это хрупкое чувство.
Оказывается, они могли быть любовниками и в той жизни, но сами не захотели. Побоялись… И из-за этого Баки и не распознал ревность. Идиот! Все могло бы быть иначе уже тогда!
А захочет ли этого Стив сейчас? Баки на мгновение задумался, но затем вскочил с места и направился в больницу. Был только один способ узнать это и плевать, что время посещения больных будет только через несколько часов.